— Я сделал все, как можно лучше.

— Лучше для Вас или для меня?

— Для нас обоих. Для всех нас. В один прекрасный день ты поймешь, Гарри. Это было для Всеобщего Блага. Темный… Ты даже представить себе не можешь.

Я спрятал гнев за бесстрастной маской. Дамблдор был отличным политиком. Его выступления были хорошо отрепетированы, и, если вы хотя бы немного знакомы с маггловской политической философией, вы увидите явное сходство с одним из известных великих ораторов.

— Это единственная возможность, которую я Вам даю, чтобы объяснить свои действия, — я немного умерил свой тон. — Профессор, если хотите, чтобы я относился к Вам серьезно, перестаньте цитировать Джереми Бентэма[19]. Магглы считают его сумасшедшим, как вы знаете. Точно так же, как и Маркса, который взял идею Бентэма и довел ее до логического конца. Затем, этот маньяк начал писать Конституции для стран, в которых он никогда не жил, и нагло рекомендовал их законодательным органам. После смерти, тело Бентэма было публично расчленено. Затем его скелет одели в его же одежду, покрыли череп воском и начали показывать народу в стеклянном ящике. Я слышал, что он все еще в Университетском Колледже Лондона. Они выставляют его для некоторых совещаний совета и вносят в регламент как „присутствующий, но не голосующий”. Я понимаю, что вы любите цитировать его, особенно, когда обсуждаются различия между светлой и темной магией, но я не рекомендовал бы и дальше так делать.

Плечи Моуди дрожали от беззвучного смеха в то время, как Дамблдор уставился на меня как на врага народа.

— Что? — сказал я. — Я действительно читаю. Не так много, как Гермиона, но для меня библиотека была единственным, безопасным от Дадли, местом. Учитель в четвертом классе рассказывал нам о Бентэме. И я поискал информацию о нем.

— Ты — это нечто, Поттер, — пробормотал Моуди между приступами смеха. Дамблдор ожег его взглядом, прежде чем повернуться ко мне с кроткой улыбкой.

— Бентэм был великим человеком, Гарри.

— Монголы говорят то же самое о Чингисхане, но я сомневаюсь, что тангуты[20] согласны с ними. И для Вас — мистер Поттер.

— Ваши родители стыдились бы вас, мистер Поттер. — Дамблдор перестал изображать доброго дедушку. Его тон стал холодным и резким.

— Вы не мои родители, профессор Дамблдор. Они пожертвовали своими жизнями ради меня. Я уверен, что они поддержали бы любые действия с моей стороны, направленные на свое выживание, а именно это я и делаю. Теперь, вы можете сказать мне правду, или я вернусь к урокам.

— Очень хорошо. — Дамблдор скривился, словно съел целый лимон. — Было пророчество.

— Простите? — Ошеломленно спросил я. Это было последним, что я ожидал от него услышать.

— Ты спрашивал у меня на первом курсе, почему Волдеморт пытался тебя убить. Я ответил, что скажу тебе, когда станешь старше. Я все еще думаю, что ты недостаточно взрослый, но ты не оставляешь мне выбора. Пожиратель Смерти подслушал пророчество, которое было изречено при мне, и сообщил об этом Волдеморту. В пророчестве говорилось, что только ты сможешь убить его.

Я удивленно поднял брови, серьезно сомневаясь, что пророчество было настолько конкретным.

— Пожалуйста, начнем с самого начала, профессор. Когда вы услышали это пророчество?

— 4 января 1980 года.

— При каких обстоятельствах?

Дамблдор задумчиво посмотрел на меня.

— Я проводил собеседование с Сибиллой Трелони на должность учителя Прорицания. В середине собеседования она впала в транс и изрекла это пророчество.

— Она предрекла?

Он кивнул.

— Так же, как ты описал мне в прошлом году. Она не помнила свои слова позже.

Я остановил следующий вопрос, готовый сорваться с кончика языка и задал совсем другой.

— Где проходило собеседование? Мне трудно вообразить, каким образом Пожиратель Смерти мог что-то подслушать в вашем кабинете.

Ладно, мой язык немного длиннее, чем нужно.

— В Кабаньей голове.

Я моргнул.

— Вы проводите собеседования в худшем пабе Хогсмида?

— Нет, обычно нет, но в данных обстоятельствах… — Он замолчал, словно только что понял, как смешно это звучит.

— Сколько еще собеседований вы проводили в Кабаньей голове? — спросил я, чувствуя себя немного гордым за себя, что не попал в словесную ловушку.

Дамблдор, перемешивая свой чай, стиснул зубы.

— Больше никаких.

— Почему вы уверены, что пророчество было подлинным?!

— Ее голос, манера речи, все было чужим для нее.

— Проверялось ли пророчество третьим лицом?

Его взгляд потускнел.

— Я передал его в Отдел Тайн. Они проверили и записали его.

— Получается, кроме вас и того Пожирателя Смерти свидетелей не было?

— Ты сомневаешься в моих словах? — требовательно спросил Дамблдор. — Оно было проверено.

Я пожал плечами.

— Простите меня, профессор. — Нет, ну действительно. — Но вы ведь Альбус Дамблдор. Если бы вы сказали им, что дерьмо пахнет розами, они бы начали продавать Дерьмо-духи на следующий же день.

— Не нужно быть грубым, — сказал, хихикая, Моуди.

— Я буду следить за своим языком в будущем, профессор. Так значит, это якобы пророчество, Сибилла Трелони выдала 4-ого января 1980 года. А Пожиратель Смерти, став свидетелем первой его части, сообщил Волдеморту, который напал на меня, потому что существовало пророчество. Правильно?