— Разве не профессор МакГонагалл проводит магглорожденых студентов в волшебный мир? — спросила Рита у Сайласа.

Сайлас пожал плечами:

— В последнее время это делает она, я проверял.

— Как ты относишься к хранителю ключей, после этого? — спросила она.

Я вздохнул:

— Хагрид — один из моих самых дорогих друзей. На первом году, он написал всем волшебникам, которые знали моих родителей, и попросил их прислать фотографии моих родителей. Потом он вложил их в альбом и подарил мне его в конце года. Тогда я впервые увидел их на фотографии. Я не могу представить свою жизнь без него. — Я вспомнил счастливого гиппогрифа, когда мы его освободили. — Однако, все равно, он не самый подходящий человек для сопровождения маглорожденного волшебника в волшебный мир, потому что был исключен из Хогвартса и так и недоучился потом. Существует множество мелочей, о которых магглорожденные студенты даже не догадываются. Например, как попасть на Платформу 9 и 3/4. Если вы не привыкли иметь дело с магглорожденными, вряд ли вам придет в голову, что мы не знаем, как это сделать. Есть много различий в наших обычаях. Взять, к примеру, ваше перо. Вы ведь всегда пользовались перьями и пергаментом.

— Это так.

— А я пользовался тетрадью на спиралях — Рита бросила на меня вопросительный взгляд. — Она похожа на большой блокнот, но с тонкими, разлинованными страницами, скрепленными вместе спиралевидным куском проволоки. Я никогда не брал в руки перо. В моей маггловской школе пользуются карандашами и ручками, — это такие тонкие палочки длиной с вашу кисть, которые пишут чернилами. Хотя я использовал перья в течение последних трех лет, мне до сих пор трудно писать ими на пергаменте. Мне нужно вдвое больше времени, чтобы написать сочинение, чем ученику, выросшему в магическом мире.

Судя по их потрясенным лицам, они даже не догадывались, с какими проблемами сталкиваются магглорожденные.

— Думаю, мне было бы не так трудно в течение первых нескольких месяцев, если бы профессор МакГонагалл сопроводила меня в волшебный мир, а потом познакомила с Хагридом и другими учителями, но профессор Дамблдор послал именно Хагрида.

Рита отпила немного чая и сосредоточилась, прежде чем задать следующий вопрос.

— Возвращаясь к третьему году, — сказала она, обводя информацию о Хагриде и Дурслях и сделав небольшую пометку «первый год» на полях страницы. — Что произошло, когда вы вернулись к родственникам?

Я усмехнулся.

— Я и не вернулся тогда. Министр Фадж встретил меня в " Дырявом Котле". Он договорился с Дурслями, наложил на сестру Вернона Обливиэйт, и позволил мне остаться в Косом переулке до конца каникул. Министр был добр ко мне. Я не могу описать, насколько сильно он помог мне в то лето. Он был таким чутким, заботливым и заставил меня почувствовать… — Сайлас поджал губы, — это был наш условный знак, что я говорю лишнее.

— Раньше вы говорили, что этот год не отличается от других. Ваша жизнь снова была в опасности в течение учебного года? Сириус Блэк напал на вас?

— Не он, а дементоры. Они искали его, поэтому напали на меня тоже. Вообще, они нападали три раза. Первый раз был на Хогватс-Экспрессе. Ремус Люпин, наш профессор по ЗОТИ, который преподавал в прошлом году, вызвал Патронуса и прогнал его. Второй раз был на квиддичном матче. Когда дементоры напали, я увидел, как Волдеморт убил мою маму. Я хотел одновременно и забыть это ужасное воспоминание, и помнить его, потому что оно было единственным воспоминанием о моих родителях. Во всяком случае, я потерял сознание из-за дементоров и упал со своей метлы. Позже я узнал, что профессор Дамблдор призвал Патронуса, а профессор Флитвик замедлил мое падение, поэтому я не переломал все кости, упав с такой высоты. Третий раз был на берегу озера в конце прошлого года. Там я впервые смог создать материального защитника.

— В самом деле? — спросила она, подавая знак своему фотографу. — Ты можешь показать его мне?

Сайлас кивнул, и я поднял палочку.

— Экспекто патронум. — Сохатый загарцевал вокруг нас, и вспышка фотокамеры озарила комнату.

— Это впечатляющее достижение в магии, мистер Поттер. Если вы не возражаете, могу ли я поинтересоваться, какое воспоминание вы используете для его проявления? Воскрешаете в памяти один из своих смелых подвигов?

Я закусил нижнюю губу, обдумывая свой ответ. Правда спровоцирует несколько преждевременных вопросов, но я и так наговорил больше, чем нужно. Если я сейчас совру, что использую настоящие счастливые воспоминания, суд может решить, что у ребенка с достаточно счастливыми воспоминаниями для вызова Патронуса, очевидно, нет проблем с семьей. Использовать свое реальное положение в семье — последний аргумент, чтобы вырваться из-под опеки Дурслей и Дамблдора. Я ни за что не хотел упускать такой шанс.

— У меня нет достаточно счастливых воспоминаний для создания Патронуса. Я могу наколдовать его, потому что очень хочу этого, и у меня достаточно магии, хотя это сложновато.

Рита начала мять в руках пергамент, видимо, не зная, что сказать. Повисла неловкая тишина. Она откашлялась.

— Первое задание показало, что вы были в состоянии конкурировать с учениками, старше и опытнее себя. Что вы почувствовали, когда директор дал вам более низкий балл, по сравнению с другими?

— Я был в бешенстве. Я достал яйцо в кратчайшие сроки, при этом не получив травмы сам и не нанеся ее драконице с кладкой яиц, а это никому из чемпионов не удалось. Однако после разговора с профессором Дамблдором, я понял, почему он дал мне такой низкий балл. Они должны были судить нас по мастерству в магии, а я использовал только одно, да и то самое простое заклинание. Но мне не понравилось, что я оказался на последнем месте. Все выглядело так, словно директор не одобрил мое стремление к самосохранению.

Сайлас усмехнулся. Рита слегка расслабилась.

— Да, это была интересная стратегия.

Я виновато улыбнулся ей.

— Первоначально я планировал спрятаться за судьями. Они сами выбрали дракониц-наседок в качестве первого задания. Прятать фальшивое яйцо среди настоящих — грязный прием. И если за то, что мы потревожили ее гнездо, кем-то нужно пожертвовать, пусть лучше это будут они, а не я. Но этот план провалился, когда я увидел, что дракон стоит между мной и судьями. Тогда я решил, что за спинами драконологов прятаться более безопасно.