— А потом он резко остановился, завалился на бок и просто отключился. Я перепугалась, вызвала вас и…

Я уже не слушаю её, потому что всё моё внимание на нашей кровати. На ней лежит мой муж, накрытый одеялом, его глаза закрыты, и ему явно нужна помощь. Бросаюсь к нему и щупаю пульс. Живой! Пульс понижен, но не критично.

Давление — 90 на 60, для него это очень низко. Кислород в крови — 89%, надо поднимать:

— Артём, баллон и готовь систему, — собираю всю волю в кулак. Я прежде всего профессионал, разборки потом.

Пока я оказываю помощь мужу, мой коллега начинает оформлять документы. Выдыхаю и напрягаюсь, ожидая ответы незнакомки.

— Фамилия, имя, отчество пострадавшего?

— Ларин Павел Анатольевич, — девушка отвечает уверенно. Я стараюсь не отвлекаться, ищу вену на руке мужа.

— Возраст, дата рождения?

— 33 года, 9 марта тысяча девятьсот… эээээ… — видно, она замешкалась и пытается сосчитать год рождения Паши.

— 1991 года рождения, — тихо говорю я, но она слышит. Недоумение на её лице.

— Кем приходитесь пострадавшему? — как ни в чём не бывало продолжает Артём.

— Я — его невеста, — отвечает она с вызовом. Моя рука дрогнула, и я промахиваюсь мимо вены, зато пациент начинает приходить в себя. — А вы откуда его знаете?

— А я — его жена.

— Любимая… — тихо шепчет мой муж.

Внутри всё замерло… К кому он обращается? Я будто стою на краю пропасти, и для падения в бездну мне не хватает всего одного толчка.

— … Вика… — меня толкают, и я падаю. Чувствую, как моё сердце разбивается на мелкие осколки.

Мой мозг не понимает, что происходит. Кто эта женщина? Что она делает в моей квартире и почему она «любимая», а не я? Только утром всё было иначе!

Уши горят, я не знаю, как себя вести и что делать дальше. Ярость и горечь поднимаются из глубины, смешиваясь с отчаянием. Неужели это всё?

Капельница. Надо поставить эту чёртову капельницу.

На удивление, попадаю в вену с лёгкостью и запускаю систему.

Звенящая тишина.

Смотрю на быстро капающее лекарство, мысленно надеюсь, что капать оно будет вечно.

— Любимый, тебе стало плохо, но уже всё хорошо, я вызвала скорую, — невеста моего мужа постепенно приходит в себя. В спальне становится невыносимо душно, ощущаю острую нехватку кислорода.

Паша начинает приходить в себя, его взгляд резко фокусируется на мне:

— Ксюша!? Что ты… Что ты тут делаешь? — смотрю ему в глаза. Что я там хочу увидеть? Наверное, раскаяние. Но его там нет.

— Милочка, я понимаю, что ты ещё жена, но давай ты поможешь и уедешь, а? — надменно произносит Вика.

Что?! Я захлебываюсь от возмущения. Кажется, мои глаза вот-вот выпадут из орбит.

— Ну что ты на меня пялишься? Да, знаю я, что он женат. И что? — продолжает она.

— И что? — только и могу повторить я. Спазм сжимает горло, дыхание становится прерывистым.

— Вы же давно не живете вместе и разводитесь. Так что, подруга, давай без сцен, ладно?

Я молчу. Сглатываю. Медленно киваю.

— Ну и умничка. Что с моим Пашей? — на слове «моим» она делает акцент и внимательно смотрит на меня, с откровенным наслаждением наблюдая за моей реакцией.

— Павел, вы принимали что-то сегодня, кроме алкоголя? — стараюсь абстрагироваться и оказать помощь, но голос предательски дрожит.

— Там, — он кивает на прикроватную тумбу. Я быстро открываю её и сразу всё понимаю.

— Сколько?

— Три. — Поднимаю брови с недоумением. Три таблетки виагры — это слишком. Я всегда была против, но знала, что Паше нравилось принимать их, чтобы «надолго хватило», как он сам говорил.

— В больницу поедем? — знаю ответ заранее, но обязана предложить. Да и письменный отказ нужно взять в любом случае.

Паша мотает головой. Система докапала, я снимаю её и заклеиваю место инъекции. Впиваюсь себе ногтями в руку, чтобы сдержать подступающую истерику.

— Надо подписать отказ, — мой коллега, наконец, пришёл в себя. Достает бланк и объясняет, что писать.

Я быстро собираю укладку и выбегаю из своей квартиры. Дверь, подъезд, наш экипаж. Залезаю в салон и падаю на носилки. Внутри меня всё горит и я не знаю, как погасить эту боль. Это словно кошмарный сон, а я всё никак не могу проснуться.