Когда дверь закрылась, он подошёл ближе, держа папку с документами.

— На вас поступила жалоба, — начал он без предисловий.

Сердце замерло. Жалоба? Мозг лихорадочно перебирал возможные причины. Неужели из-за аварии вчерашней? Кого-то не успели довезти? Только не это, пожалуйста.

У меня совсем нет сил, чтобы контролировать себя и свои эмоции. Ещё немного и я просто свалюсь прямо здесь и буду рыдать.

— Жалоба? — произнесла я, едва не всхлипнув.

— Да. Некая Никитина Виктория утверждает, что вы вели себя некорректно во время вызова. Проявили грубость и непрофессионализм.

Я стиснула зубы, и сразу поняла чьих это рук дело. Перед глазами снова события этого рокового вызова: мой муж в нашей квартире с любовницей, он называет ее любимой при мне…

А я просто ушла, потому что не знала, как реагировать и что делать. Сейчас я злюсь на себя, что не выставила ее из квартиры сразу, не ответила грубо на ее нападки и молча стерпела.

Она забрала у меня мужа, разбила мои мечты, растоптала мою любовь. Что ей еще от меня надо? Зачем было наносить дополнительный удар?

— Это недоразумение, — тихо сказала я. — Я вела себя корректно.

— Но все же жалоба поступила, — перебил он. — И это не первый случай проявления вашего непрофессионализма, как мы оба знаем.

Мои губы задрожали, а глаза наполнились слезами.

— Что вы имеете в виду?

— Если бы каждый фельдшер работал так, как вы, у нас бы не осталось живых пациентов. Тот мужчина, конечно, ещё жив, не смотря на все ваши старания. Но это заслуга врачей центральной больницы.

Я выдохнула. Судьба того водителя меня очень волновали, я и правда чувствовала свою вину за то, что не уделила ему должного внимания и не оказала оперативно помощь.

Но фраза главного врача очень больно ударила по мне. Мне стало невыносимо обидно. Все годы работы, все усилия и старания в этот момент казались обесцененными. Я сжала кулаки, стиснула зубы, но удержалась от резкого ответа.

— Я всегда действую в интересах пациента и несу за это ответственность, — сказала я, стараясь сохранять спокойствие.

Андрей наклонился чуть ближе, и я буквально ощутила его горячее дыхание:

— Вы понятия не имеете о настоящей ответственности. Преданность делу — это здорово, но не хватает навыков. Эмоции не спасают жизни! Я выношу вам предупреждение. С этого момента вы на особом контроле.

Я ощутила, как к щекам подступает жар.

— Я понимаю, — проговорила сквозь сжатые зубы.

— Можете быть свободны, — отрезал он, отпрянув от меня и возвращаясь к своим бумагам.

Я резко развернулась и вышла из зала, стараясь не смотреть в глаза коллегам, которые бросали любопытные взгляды. Сдерживая слёзы, вышла на улицу и направилась домой пешком, несмотря на усталость.

Квартира встретила меня тишиной и пустотой. В прихожей не было обуви Паши, вешалка пустовала. Он действительно уехал. С трудом подавив смешанное чувство облегчения и боли, я прошла в спальню.

Кровать была аккуратно заправлена. Чистое постельное бельё казалось насмешкой над моими чувствами. Моя фантазия быстро подкинула мне образ моего мужа и той суки, их переплетённые тела на этой самой простыни. В груди всё сжалось, дыхание перехватило.

Не выдержав, я сорвала покрывало, сдёрнула простыни, наволочки. Комната наполнилась вихрем микроскопических пылинок. Но мысли не отпускали: а если они трахались и на других спальных наборах? Каждая вещь в этом доме могла хранить следы предательства.

В порыве отчаяния я открыла шкаф и начала вытаскивать остальные постельные комплекты. Бросала их на пол, собирая в кучу. Слёзы текли по щекам, но я не обращала на них внимания.

— Как ты мог… Как ты мог так со мной поступить… — шептала я сквозь рыдания.

Комок белья вырос до горы. Я схватила пакеты для мусора и начала запихивать все внутрь, не заботясь о порядке. Руки дрожали, в голове шумело. Казалось, что вместе с вещами я пытаюсь выбросить из жизни боль, но она только усиливалась.

Справившись с постельным бельём, я вышла на кухню и заметила на столе его любимую кружку. Ту самую, из которой он пил кофе по утрам. С яростью схватила её и разбила об пол. Осколки разлетелись в стороны, но мне было всё равно.

Затем направилась в ванную комнату. Теперь она казалась мне невероятно грязной. Я открыла кран, наполнила ведро горячей водой, добавила моющее средство. Начала яростно тереть плитку, раковину, стены — словно пытаясь стереть все следы его присутствия.

Слёзы застилали глаза, руки онемели, но я не останавливалась. В голове крутились одни и те же мысли: «Почему? Что я сделала не так? Как он мог предпочесть её мне?»