Петька насторожился ещё больше и начал нервно переминаться.

— Я тебе это объясняю для того, чтобы ты понял, что в моей просьбе нет злого умысла. Наоборот, я хочу понять каким образом в княжьи покои попадает отрава.

— Что? — раскрыл глаза Петька. — Нашего князя травят?

— Тише ты!

— Но он жив-здоров…

Евдокия строго посмотрела на Петьку и шепотом пояснила:

— Его по чуть-чуть сводят с ума. Все подметили, что князь изменился, но никто не придаёт этому значения. А кому-то даже нравится, что с утра у князя можно просить чего угодно, потому как он необычайно добр.

— А днём ни с того ни с сего зол, — холодея от осознания происходящего, произнёс Петька.

О том, что днём к князю лучше не подходить, знала вся дворня, но никому в голову не приходило подумать, с чего вдруг такие перемены. На князя косились, затаивали обиду, кто-то подумывал о том, чтобы уехать, а кому некуда было деваться, приспосабливался и учитывал перемены в княжеском настроении.

— Ты всё верно понял.

— Мне тётка рассказывает про травы и грибы, — со вздохом пояснил мальчишка и тут же испугался: — Она ни при чём! Тётя Стеша ведает травами. Она приносит кипяток с кухни, заваривает ромашку и крапиву для ополаскивания волос, может медовую лепешку скатать, чтобы по телу ею пройтись…

— Тише, тише, чего ты так разволновался.

— А про грибы совсем ничего не знает! Чем хошь поклянусь! Тетка рассказывала про древних воинов, что те перед битвой грибы ели, чтобы бесстрашными быть, а сама она ничего не делает. Да и где бы она с ними возилась?

— Успокойся, — осадила мальчишка Евдокия. — Это хорошо, что ты про грибы слышал. А теперь вот подумай, рано или поздно отравитель добьётся своего, и все догадаются, что князя травили. Начнут искать виноватого — и на кого первого укажут?

— На ведьму?

— Хм, пожалуй, что ты прав и ведьме достанется, но потом зададутся вопросом, а кто же в доме подносил отраву князю. Начнут всех подозревать и все примутся смотреть друг на друга с подозрением, а потом из страха обвинят твою тётку. Скажут, что ей травы ведомы.

— Но ведь это не она!

— А кто?

— Я не знаю, но это не она!

— Т-ш-ш, Петенька, не плачь! Я тоже думаю, что Степанида ни при чём, но за неё некому заступиться, а отраву князю подаёт кто-то очень хитрый. Поэтому я хочу, чтобы ты в княжьих покоях всё посмотрел и запомнил.

— Но как… там же Тихон за мной смотрит.

— Каким-то образом князь получает отраву рано утром.

— Но я прихожу позже и…

— Подожди, не перебивай. Князь уходит на заутреню, потом трапезничает, занимается своими делами. Ты приходишь, когда его горница опустеет. Я правильно понимаю, что Тихон уносит использованную воду, взбивает перину, складывает вещи…

— Да.

— Ты в это время моешь полы.

— Да.

— Я не могу попасть в княжьи покои и посмотреть, что там подозрительного, но ты можешь мне всё в подробностях описать.

— Как это? Я не понимаю.

— Придёшь ко мне и скажешь, что горница князя пять шагов в длину…

— Десять.

— Что десять?

— Горница князя продолговатая. В длину десять шагов, а в ширь шесть.

— Та-а-ак, попробуй прямо сейчас описать мне всё, что видел. Где стоит кровать, что рядом с нею. Какие предметы под рукой у князя.

— Но зачем?

— Затем, что каждое утро Юрий Васильевич что-то выпивает или чего-то обязательно касается, во что-то ежедневно сморкается и трёт нос, а может, Тихон зажигает окуривательную свечу. Хотя, тогда бы и Тихон был поутру улыбчивым, а к полудню зверем на всех рычал. Есть в горнице что-то, чего каждое утро касается только князь. Поэтому мне надо знать, что ты там видел.

Петька кивнул и долго сосредоточенно смотрел куда-то вдаль. Евдокия тоже туда посмотрела, но мальчишка очнулся и начал говорить:

— Я захожу с ведром и сразу прохожу за огородку. Там всегда надрызгано, потому что князь каждое утро освежает своё тело.

— Воду приносит Тихон?

— Да. Он с вечера её приносит, а поутру разбавляет горячей.

— Хм, так может он в воду что-то добавляет?

— Тихон после князя тоже омывается, чтобы не пахнуть.

— Ясно. Князь каждое утро ополаскивается и вытирается. Может, полотно чем-то пропитано?

— Тихон вытирается тем же полотном и после относит его стирать.

— Петенька, вспоминай, что ты там видел? Есть что-то, чего касается только князь, — повторила Евдокия с надеждой смотря на него. — Пусть это даже будет горшок!

Мальчишка покраснел, но твёрдо кивнул и продолжил описывать всё, что видел. Получалось, что туалетное кресло у князя было личным, но Петька его протирал, а значит, Тихону или кому другому пришлось бы натирать его ядом наново. Евдокия запомнила этот момент, но продолжила допытываться.