— А я верю, что в тебе княжеская кровь.

— Ой, княже, да во мне и капелька от базилевсов есть! — похвасталась она, небрежно отмахиваясь ладошкой.

Юрий успел заметить аккуратно подстриженные и округленные ноготки, тонкие пальчики боярышни. Он чуть было не поймал её руку, чтобы рассмотреть поближе, потрогать… и как нарочно ему вспомнилось, как Евдокия заглядывала ему в глаза, когда упала во дворе, а он её поднимал. Её тревожащийся за него, внимательный взгляд ещё тогда запал ему в душу. Он тогда подумал, что она такая юная, а взгляд её совсем не наивный. Князь резко отвернулся от Евдокии и сердито воскликнул:

— Ну, уж это точно лжа! Откуда тебе знать?

Она с удивлением посмотрела на ни с того ни с сего озлившегося Юрия Васильевича, с лекарским интересом отметила, что он дёрнул ворот, словно бы ему стало жарко и продолжила, как ни в чём не бывало:

— Мне мама рассказала о связи с базилевсами, а я своим деткам расскажу. Лжа или нет, но интересно же! — обаятельно улыбаясь, пояснила она и князь позабыл, что только что сердился.

— Так, кто это там скачет? — буркнул он, вглядываясь вдаль. — Держись позади меня. Эй, как тебя… Пахом? Последи за боярышней.

Дуня пригляделась в снежную завесь и обрадованно воскликнула:

— Это всадники и сани! Наверное, мой дед!

— Ну, вот и хорошо. Сдам тебя ему.

— А…— только сейчас Евдокия сообразила, что не успела спросить про утренний моцион князя.

И как спросить? Не скажешь же ему в лоб, что он по утрам дурак дураком и она подозревает, что его травят.

Тут надо деликатно, чтобы не поднялся переполох. А с князем как на вулкане. И уж точно не вдогонку спрашивать. Она смотрела, как Юрий Васильевич перекинулся парой слов с подъехавшим дедом и пришпорил коня. Аудиенцию можно было считать завершённой.

Евдокия мечтательно посмотрела на небо, впитывая красоту медленно опускающихся снежных хлопьев, но Пахом подозрительно заспешил к своему боярину-батюшке и ей пришлось обогнать его, чтобы первой поведать об итогах встречи : всё же нервы деда надо поберечь …

— Деда-а-а! — закричала она, когда поняла, что ушлый Пахом таращит глаза, чтобы поперёд ее привлечь внимание своего боярина. — Деда-а-а, у меня вся спина мокрая! Пахомка мне снег за шиворот насыпал!

Холоп в изумлении развернулся, попытался оправдаться, а Дуня в этот момент обогнала его, да ещё специально головой мотнула так, чтобы косой ему по носу заехать.

— Рассказывай, — велел Еремей, усаживая её в сани и накрывая овчиной.

— По делу об отравлении князя ничего не узнала.

— Тьфу на тебя! Нахваталась у Семёна казенщины! Ты говори обо всём, а я сам разберу, что пришить к делу, а что в землю зарыть.

Евдокия хмыкнула, услышав дедово «пришить к делу». Всё же папочки плотно вошли в чиновничью жизнь и канцелярский язык набирал обороты!

О встрече с князем без утайки рассказала на ушко. Самостоятельно определить, что важно, а что неважно,она не смогла.

— Хм, я разузнаю из каких мест эта Ульяна и что там за семья. Может, её муж чего задумал?

— Деда, ему больше всех радеть надо за здоровье князя.

— Но,может, он ревнивец, каких свет не видывал?

Дуня в отрицании неуверенно качнула головой, а Еремей надолго задумался и ответил,уже когда подъезжали к Дмитрову:

— Ты права. Не с руки им травить.

— Чего-то оживленно у нас, — заметила Евдокия, сопровождая взглядом стайки хихикающих девиц.

— Мил человек, — обратился к одному из прохожих Пахом, — с чего такая суета? Случилось что?

— Московский воевода прислал команду для турнира! Уж мы им косточки посчитаем! — задорно ответил он горожанин боярину.

— А может, они нам? — засомневался задержавшийся прохожий.

— У нас не одна, так другая команда! Куда им против нас? — авторитетно заявил лоточник, подмигивая девицам.

Евдокия посмеялась над бахвальством горожан и уткнулась в дедово плечо, чтобы народ не узнал в ней боярышню. Однако, удивленный возглас деда заставил её вытянуть шею.

— Гаврила? Как ты тут?

Гаврила досыта наелся после дежурства и вышел из землянки, чтобы посидеть, подумать, посмотреть на звёзды. Ложиться спать было рано, а чтобы что-то делать — темно.