— Даринка, как там твои дела с кухней? Дождёмся мы булочек или нет?

— Так всё куплено! — звонко и радостно отозвалась девица. — Можно прямо сейчас идти и печь.

— Вот и пойдём, — торжественно объявила Евдокия, довольная тем, что нашла повод избавиться от вопросов. Уже стоя на крыльце, она увидела, как во двор, опасно кренясь, вкатился домик на полозьях и оттуда выскочил боярин Лыко-Оболенский. Народ сбился плотнее, предвкушая новое представление.

— Где она?! Где он?! — окидывая взглядом двор, гаркнул Иван Владимирович. — А-а-а, вот вы где! — тяжело ступая в двух распахнутых шубах, боярин потряс кнутом. — Иди сюда, варнак! — боярин поскользнулся, но удержался на ногах, только злее стал. — Ты мне сейчас за всё ответишь! — свирепо пообещал он.

Евдокия вопросительно посмотрела на деда, но тот вышел вперёд и вовсю лыбился, даже руки на животе сложил. Его забавляло, в какое положение попал Лыко-Оболенский, и приятно было посмотреть на побледневшего Гусева. Еленка дёрнула за рукав Юряту и, рывком отправляя его за свою спину, выскочила вперед :

— Батюшка, не трожь! Он мой!

Евдокия с удивлением смотрела, как Еленка набычилась и расставила руки в стороны, как будто собиралась бороться с отцом.

«Вот дурище!» — мысленно выругалась боярышня, но бросить Еленку в такой ситуации она не могла : Оболенская не подарок, но её отвага и твёрдость характера вызывали уважение. Ей бы ещё ума … но идеальных нет!

— Ах ты! — боярин замахнулся на дочь.

Евдокия слепила снежок, чтобы залепить Оболенскому в лицо, но к нему подскочил Гусев. Все думали, что он ударит боярина, но Юрята вцепился в кнут, и между ними завязалась нелепая возня.

— А ну брось! Я тебя! — кричал-пыхтел боярин, пытаясь отцепиться от Гусева. К нему на помощь рванули боевые холопы и начали оттаскивать Юряту, но им мешала Еленка, изо всех сил раздавая оплеухи.

Еремей Профыч посмеивался, Милослава переживала за ввязавшуюся в драку боярышню, а Дуня спустилась с крыльца и побежала за воткнутой в сугроб лопатой. Гришка сразу же отнял её у боярышни.

— Да я снегом их хотела присыпать, чтобы остудились. Верный способ!

— Не лезь, Евдокия Вячеславна! — строго велел ей воин. — Еремей Профыч тебя потом ругать будет, — при этом Гришка по утоптанному снегу толкнул лопату прямо к Ванюшке, заслужив укоризненный взгляд его пестуна. Ванюшка быстро сообразил, что делать и зачерпнув лопатой снега, размахнулся…

— А ну расступись! — во двор влетели сани, а за ними ещё один домик на полозьях. Из саней выскочили воины и бросились на Лыко-Оболенского с его холопами. Еленка била всех подряд, Ванюшка под прикрытием пестуна всех обсыпал снегом, Еремей Профыч уже хохотал в голос, а к нему подошёл один из важных бояр.

— Евдокия Вячеславна, кто это подле нашего боярина? — спросил Гришка.

— Товарков Иван Федорович, — удивляясь быстрой смене событий, ответила она.

— Дядька нашего Юряты Гусева? А на санях вроде бы отец Юряты с сыновьями. Неужто стенка на стенку пойдут?

— Надо бы Еленку из этой свалки вытащить, — озабоченно произнесла Евдокия.

— Если только за косу, — ухмыльнулся Гришка — и стоявшие рядом вои заржали, вспомнив, что коса накладная.

— Боярышня, мы идём печь или? — нетерпеливо позвала Даринка, поглядывая в сторону пестуна Ванюшки. В другое время она бы во все глаза глядела на побоище, но сейчас уж больно хотелось ей удивить и порадовать будущего мужа вкусностями. Дома-то её бабы не особо хвалили, а тут никто не скажет, что она всего-то помогла по мелочи.

Евдокия приметила, что холопы Оболенских выдернули Еленку из свалки и повернулась, чтобы уходить. Ей стало неприятно смотреть на дерущихся мужей, но ко двору подъехал ещё один походный домик. Возничий приподнялся и громогласно потребовал освободить дорогу. И каково же было её удивление, когда она увидела Бориса Лукича Репешка!

— Наперегонки ехали, — авторитетно заявил Гришка, разглядывая скопившийся транспорт и вид возниц. — Но Лыко-Оболенский всех обогнал. Хорошие у него лошадки!

Дуня направилась к Репешку, чтобы поздороваться, но пока она обходила побоище, раздался голос князя:

— Разойтись! — и княжеские воины начали наводить порядок.

Бояре развернулись к князю, чтобы поздороваться.

— Ладно, не будем ждать, — решила Евдокия и отправилась на кухню.

Ей не хотелось сейчас ни с кем говорить. Боярышня думала, что князь немедленно прочитает её послание и сразу же даст ответ, а его отвлекли и наверняка он закрутится в деловой круговерти, вспомнит о свитке только вечером, когда будет раздеваться, а там отложит до утра... Находиться в состоянии ожидания Дуне было невыносимо, и она решила посвятить этот день выпечке.

Даринку на общей кухне хорошо знали и уже ждали. Когда она начала заваривать тесто, то женки столпились возле неё. Евдокия же заняла большой стол в стороне и тонко раскатывала тесто фило, прислушиваясь к болтовне. Говорили в основном о еде, и Дуня с интересом слушала, какие травки можно добавлять в хлеб, чтобы тесто наполнилось вкусом или стало ноздреватым.

— Что же можно испечь из такого тонкого теста? — спросила одна из жёнок, задумчиво глядя на разложенные боярышней пласты.

— Разное, — хмыкнула Евдокия и приступила к сборке пахлавы. Сначала она думала воспользоваться теми начинками, что готовили для заварных булочек и испечь пироги, потом ей захотелось испечь штрудель, но увидев на кухне орехи и мёд, передумала. Даринка как раз закончила возиться со своим тестом и запихнула будущие булочки в печь. У Евдокии тоже нашлись помощницы, и вскоре её пахлава отправилась следом.