Княжьи люди помчались смотреть её и набрали там себе консультантов из мебельщиков. В имении же княжьи посланцы взяли себе на заметку искусственный подогрев какого-то важного сырья для изготовления пороха. Увидели, что Любаша с Якимом подсушивают кирпичные заготовки в протапливаемом помещении и решили, что это дельная мысль для порученного им дела.

Обо всем этом Евдокия узнала позже, из письмеца Любаши и Фёдора, но главное, что во время всего этого её Фьораванти продолжал усердно работать на неё.

Как только все вопросы были решены, Дуня назначила дату отъезда, но погода испортилась и встал вопрос о санях. Наверное, к лучшему. Все же скользить по дороге с утрамбованным снегом приятнее, чем колыхаться по рытвинам, залитым водой.

Наконец все и всё было готово. Подарки собраны. Княжий отряд сопровождения ждал отмашки, как и внезапно назначенный князем ответственный за Дуню племянник боярина Товаркова Юрята Гусев.

Доронины были благодарны князю, позаботившемуся о сопровождающем для юной боярышни, но не знали, как к этому относиться, и не отменили Ванюшкино участие в поездке.

Сам Товарков был влиятельным боярином из известного рода. Когда-то его дед получил прозвище Пушка и сражался на Куликовом поле в качестве артиллериста. Как уж он там проявил себя, Дуня не интересовалась, но его внука боярина Ивана Федоровича Товаркова хорошо знала.

Князь отправлял его послом, когда где-то складывалась сложная ситуация. А теперь вот его племянник едет с нею в Дмитров. Дуня не знала, что думать, а вот её дед смекнул, что Товарков подсовывает ей жениха.

— Против самого Ивана Фёдоровича ничего не скажу, — начал он разговор, — но ты должна знать, что ни один из его братьев не получил боярского чина, что уж говорить об их детях. Так что этот Юрята Гусев тебе не ровня.

— И все же, они на что-то надеются? — обеспокоенно заметила она.

— Так все всегда на что-то надеются, — философски заметил Еремей. — Род старый, известный. Люди всё ещё помнят Гаврилу Алексича, что бился с князем Александром в Невской битве, а он пращур этого рода.

— Ого!

— Да … Таким родичем можно гордиться. Но не только он славен. Потомок Гаврилы Алексича боярин Пушка прославился на Куликовом поле. Ну и сам Иван Фёдорович тоже фигура, а вот его родня… — дед замолчал, подыскивая нужное слово, но внучка дожидаться не стала :

— Ясно, — угрюмо кивнула она, досадуя, что ей назначили такого непонятного сопровождающего.

— Ты погоди судить, — погрозил ей пальцем Еремей. — Князь не одобрил бы никчемного воина, а у Товаркова много родни, и из всех он наверняка выбрал лучшего.

— Но?

— Но себя блюди! — предостерёг её дед. — Сама говорила, что замуж не торопишься.

— И повторю! — твёрдо ответила Дуня.

Боярин удовлетворенно кивнул, а она стала думать, как ей вести себя с навязанным племянником Товаркова. Если он её молчаливая дуэнья, то это одно ; а если служивый решит ею командовать, то ей вроде как невместно его слушать. Но в то же время у неё нет опыта руководства в дороге. А с нею едет ещё княжий отряд со своим старшим. И не стоит забывать о Гришане с его воями, и о брате с пестуном … Все считают себя начальниками, упуская из виду, что главная-то она!

Досадуя на всех, Дуня крепко обняла отца, которого теперь нескоро увидит, и тихо спросила:

— Серчаешь на меня?

Вячеслав не переспрашивал, за что он мог осерчать на неё.

— Я горжусь своим поручением, доченька, — так же тихо ответил ей.

— Батюшка, у меня есть к тебе просьба. Будешь в Каффе, найди храм иконы Иверской богоматери, передай весть служителям, что однажды к ним из дальних земель придёт человек и должно оказать ему помощь. Его имя Афанасий Никитин, — волнуясь, Дуня протянула отцу пояс с зашитыми внутрь монетками.

— Никогда не слышал о нём, — нахмурился Вячеслав, удивленный необычной просьбой дочери, но пояс взял. Вышивка на нём была неказистая, особенно нехорошо смотрелось послание: «Руки прочь, тать! Я тебя запомнила и слежу за тобой!» Вячеслав сумел прочесть обращение к злодею не с первого раза и надеялся, что больше никто этого не прочтет. Благодарно прижав пояс к груди, он улыбнулся дочке, приготовившись слушать её просьбу.

— Это тверской купец, — прошептала Дуня, чтобы дед не услышал.

— Дуняша… — её отец растерялся, но увидев волнение дочки, улыбнулся и спросил: — Что за дальние страны? Неужто сей купец в Персии побывал?

— Он ходил за три моря в Индию. Эту страну все ищут, а он первым нашел её.

— Вот оно что, — уловив Дуняшкины слова про три моря, Вячеслав попытался представить, куда же купца занесло. — Тверич, значит, — потерев подбородок, пробормотал он, всё ещё не понимая беспокойства дочери.

— Батюшка, неважно, из какого он города и княжества! Он русич, побывавший в стране чудес, — повторила она. — Его необходимо сберечь!