Ещё издали я увидел массивную фигуру Креслава, замершую на самой верхней точке. И да, глаза меня вчера не обманули. Борода у него из огненно-рыжей превратилась в седую. Причём, не в белоснежную, как у того же Морозова, а в серую, иногда поблескивающую одиночными рыжими волосами.

Но главе рода до этого, кажется, не было никакого дела. Он стоял на вершине и взирал вдаль, на то место, где ущелье понижалось и исчезало из видимости. А, может быть, он рассматривал собственные мысли. Не знаю, в голову я ему точно залезть не мог.

Зато он меня заметил ещё издали, но не подал вида.

— Чуден мир, не правда ли? — заметил он в тот момент, когда я остановился в паре метров позади него. — Сегодня он цел и прочен, как горы, которым миллион лет, а завтра разбивается, как непрочное стекло, раня всех, кого только может.

Я решил не комментировать данное высказывание. Уж на мой взгляд, мир был похож на взбесившегося пса, который пытается любыми способами самовыпилиться. Но зато состояние Креслава эта фраза полностью объясняла. Я его всегда помнил весёлым и зажигательным в прямом смысле слова.

— Вы поседели, — сказал я. — Всё так серьёзно? В чём дело?

Тут глава Рароговых повернулся ко мне и улыбнулся. И от одного этого вокруг стало чертовски тепло.

— Для начала я хочу сказать тебе спасибо, — проговорил он. — Спасибо за Гориславу, она — моя любимица. Да, ты — её сын, и можешь сказать, что иначе не мог. Но просто прими благодарность от главы клана и не перечь.

Я и не собирался. Только кивнул.

— По поводу твоего вопроса, — улыбка исчезла с лица старика. — Любая помощь, внучок, имеет свою цену. Ты уже догадываешься об этом, а, может быть, прочувствовал, но однажды ты просто это примешь. Любая помощь имеет свою цену. Всегда. И цена последнего рубежа обороны — полжизни. Такие дела.

— А сколько вам? — поинтересовался я.

— Сто двадцать, — хмыкнул тот. — Хотел бы я пожить ещё. Времена, кажется, грядут интересные.

Я быстро вычислил. При средней продолжительности жизни сильных магов в двести сорок-двести пятьдесят лет, Креславу теперь осталось год-два. Может быть, пять лет. Это слишком мало. Но он знал, на что шёл, когда расходовал свой ресурс. Хотя, конечно, к подобной жертве нельзя быть готовым. По сути, он пожертвовал собой ради нас всех.

«Нет, не справитесь вы с родовичами. Никогда!»

Решив сменить тему, я спросил:

— А что тут делаете? Что-то ищете? Или так?.. — уж не знаю, откуда у меня взялось ощущение, что Рарогов что-то ищет, но, озвучив, я понял, что это действительно так.

Креслав усмехнулся, по привычке погладил бороду, потом взял её в руку и поднёс к глазам, после чего разочарованно фыркнул.

— Следы магии, что разрушила фланг ищу, — ответил он без обиняков и в упор посмотрел мне в глаза. — Уж больно знакомый.

— В смысле? — не понял я. — Чей?

— Понимаешь, — ответил тот. — Сила родовичей — она очень конкретная. Мы опираемся на реальные вещи, существующие в природе. Но при этом у каждого конкретного человека своя сила. И он, применяя её, оставляет свой собственный отпечаток. И вот сила, что разрушила фланг — это сила твоей матери. Но одного я не могу понять: почему она ударила по своим?

Меня аж озноб прошил, потому что я точно знал, Горислава такого не могла учинить. Да и не сделала, конечно же! Я тут же вспомнил все обстоятельства.

— Это не она! — проговорил я, абсолютно уверенный в своих словах. — Менталист её подчинил. Демон-менталист.

— Ого! — выдал Креслав и повернулся ко мне, не пряча удивления. — Продолжай.

— Я когда за ней ринулся, демон и меня пытался подчинить, — выпалил я и только потом понял, что говорить про ментальную защиту не очень-то и хочу. — Но вы же знаете, я — тохар. И вот наш огонь тохаров выжег заразу на пару секунд. И мне удалось ему голову снести и забрать мать. А у неё… Видимо, не вышло у неё сопротивляться. Ослабела… Не знаю, — и тут я сказал то, в чём боялся признаться даже самому себе. — Как бы он ей сознание не выжег.

Креслав слушал меня с предельной внимательностью, а когда я закончил, кивнул.

— Это многое объясняет, Виктор, — проговорил он, снова погладив свою бороду. — Хорошо, что сказал. Попробуем ей других лекарей подобрать. Лечить-то нужно иное, — и он уже отвернулся от ущелья, собираясь идти в лазарет, как вдруг снова глянул на меня. — А тела-то мы так и не нашли. Но это был не обычный наш враг. Это какой-то сильный демон.

— Сильный, — кивнул я. — Но смертный.

— Хорошо, ежели так, — пробасил Рарогов. — Если смертный, то мы ещё пободаемся.