Когда Иван Васильевич щёлкнул своим секундомером, все до одного стояли на плацу. Тот с уважением покивал нам. Затем прошёл перед строем и поправил форму. У кого-то она была застёгнута криво, у кого-то наперекосяк. С одного из курсантов норовили упасть штаны, потому что он забыл ремень. Но всё-таки это был уже совсем другой уровень, нежели в самом начале.

— Что ж, — громко объявил Бутурлин, — вижу, что поездка в солнечный Коктау большинству из вас пошла на пользу. Я рад, что вы стали гораздо более дисциплинированные и ответственные. Если и дальше будет такой прогресс, то я заберу свои слова про никчёмышей и слабаков.

— А он такое говорил? — спросил у меня Тагай шёпотом.

— Что-то подобное было, — ответил я.

Бутурлин тем временем ещё раз прошёлся мимо строя и продолжил.

— Запомните, способность быстро мобилизоваться сослужит вам добрую службу когда-нибудь. Благодаря этой способности, отработанной именно тут, вы не станете обедом у демонов, ясно?

— Да мы уже, благодаря вам, чуть их завтраком не стали, — ответил на это Толстой, а Голицын, стоявший рядом, усмехнулся. — Так что опыта хоть отбавляй. Один раз было, больше не охота.

— Опыт, — подняв указательный палец вверх, заявил Бутурлин, — самый лучший учитель. Но при этом и самый безжалостный. Поэтому прислушивайтесь ко всему, чему он вас учит. Для вас — это самое лучшее.

— Хорошо, — с некоторым вызовом крикнул Голицын. — Можно мы уже досыпать пойдём? Холодновато тут.

— Досыпать? — с участием спросил Бутурлин.

— Ага, — ответил Голицын, словно не чувствовал в тоне декана подвоха. — Ещё есть часа два, хотелось бы досмотреть сон.

— Валерий Александрович, — обратился Бутурлин к Геркану, — у нас тут ребята что-то на отсутствие бодрости жалуются. Проведите, пожалуйста, с ними зарядку, чтобы пободрее были. Только особо не увлекайтесь, хорошо? Часиков до семи, чтобы успели в душ перед завтраком сходить и не воняли на всю столовую.

Откуда-то из строя раздался стон. Нет, Иван Васильевич точно не собирался отказываться от своей методики обучения. С какой-то стороны, он прав. Если нас ждут тёмные времена, то к ним нужно подходить во всеоружии.

Строем, как были, мы побежали вокруг плаца. Уж не знаю, кто там стонал, но я действительно чувствовал, как организм просыпается. В мыслях образовался порядок, и я был даже благодарен Бутурлину за такое начало дня.

Поравнявшись с Жердевым, я окликнул его.

— Костя, ты как? Сегодня можешь думать о чём-то другом, кроме как о Мирославе? — при этом я уже заметил, что он пытается не смотреть в сторону девушки, которая бежала метрах в ста позади. — Если чем-то надо помочь…

— Если честно, думать пока ни о чём не могу, — он вздохнул. — Я ж не спал почти. Но стараюсь привести себя в порядок.

— Понятно, — улыбнулся я. — Клинический случай. Ты, главное, не затягивай. Подойди, пообщайся, как время будет.

— Да? — он посмотрел мне в глаза прямо на ходу, запнулся и чуть было не растянулся по бетону. — Только я вот понятия не имею, что говорить. Боюсь, что, если подойду, буду шептать какую-нибудь чушь, и Мирослава подумает, что я — идиот.

— Поверь, она и так это подумает, поэтому ничего не бойся, иди на штурм, как только будет время, — хмыкнул я. — Потому что, если долго смотреть на девушку, можно увидеть, как кто-то другой ведёт её в театр.

— Спасибо, — с ещё более тяжёлым вздохом ответил друг. — Уговорил.

Я же тем временем сам решил следить за Мирославой. И тут я понял, что за всеми рефлексиями Кости от меня укрылось главное. Девушка вела себя довольно странно. Она держалась в одиночку. Чураясь одинаково как парней, которые к ней пытались подойти, так и девушек, решивших что-то у неё спросить.

Одна. Бежала одна, вжав голову в плечи и уставившись на покрытие под ногами. Не типичное поведение для Рароговых. Это не огонь, это что-то другое. Да, признаться, стихией огня тут и не пахло. Но, возможно, это была какая-то дикая смесь родов, и у неё проявилось что-то другое? Но я пока не мог сказать, что именно это было.

Лёгкая зарядка на два часа показалась мне не сильно сложной. А вот остальных действительно можно было отжимать. Бег, сама зарядка, потом кое-какие нормативы, затем снова бег. К семи утра строй из пятидесяти с небольшим человек шатался и выглядел так, словно было не утро, а глубокий вечер.

Геркан с удовлетворённой улыбкой замыкал шествие. Выражение на его лице можно было трактовать примерно так: «Я из вас сделаю настоящих бойцов».

Потом были душ, завтрак и занятие для обеих групп. Как я понял, расписание ещё не утрясли. Или переработали таким образом, чтобы преподавателям не приходилось повторять тему несколько раз подряд.

Наша сегодняшняя пара называлась: «Основы магического мировоззрения».

— Мировоззрения, — повторил Костя зачаровано.

Я еле сдержался, чтобы не отвесить ему подзатыльник.

— Жердев, очнись, — хмыкнул я под взглядом явно ёрничающего Тагая. — Сказал тебе, профукаешь обучение и не будешь нужен Мире, потому что девочкам дурачки не нужны.

— А они точно за объём знаний любят? — спросил он, чем всё-таки заставил Тагая хрюкнуть, хотя и я еле сдержался. — Не, ну просто. Вы же мне поможете, да? Не только ржать надо мной будете.