– Соскучился, наверное, - туманно ответил Леша и сделал вид, что недоволен ситуацией на дороге: - Ах ты ж, зараза, чуть не подрезал...

Все ясно. Папенька дал водителю строгое наставление: "Антону улыбаться и вести разговор на отвлеченные темы", что, собственно, он сейчас и пытается делать. Что ж, остается мне только расслабиться и наслаждаться поездкой. Я отбросил всяческие попытки добыть ценную информацию, достал из кармана солнечные очки, надел их и стал наслаждаться заснеженной Москвой, глядя в окно...

***

– Что это?

– Я не знаю...

– Что это?
– громовым голосом повторил отец.

– Папа, я...

Я вжался в кресло, в котором сидел. Надо мной вплотную нависла мощная отцовская фигура. Кажись, и впрямь произошло что-то из ряда вон выходящее. Я сидел в папином кабинете, куда меня добросовестно доставил верный папин водитель, и отчаянно думал, как бы выпутаться... Кажется, только сейчас до меня стало доходить, что произошло.

Отец, который еще минуту назад тыкал мне в лицо экраном своего смартфона, наконец отошел в сторону и устало плюхнулся в кресло, которое под его весом жалобно заскрипело. Расстегнув ворот на рубашке, он устало повел мощной шеей и спросил:

– Ну чего тебе в жизни не хватает, а? Я все для тебя делаю.

Я мрачно уставился на свои колени. Ну все, опять начнется езда по ушам. "Почему плохо учишься, почему не делаешь это, не делаешь то, а ты думаешь, мне было легко, а чтобы что-то достичь, надо постараться..."

– Права была бабушка, - констатировал отец, впервые в жизни глядя на меня с каким-то неподдельным сочувствием.
– Пропащее поколение... Я все для тебя, все для тебя...

Эх, сказать бы этому старому лису все, что я думаю о нем и о его жизненных принципах, да пока не стоит. Впрочем, кое-что из меня все-таки вырвалось.

– Все для меня?
– с насмешкой сказал я, глядя на отца.
– Да если бы не бабушка, ты бы вообще никогда на маме женился, так бы и менял любовниц.

– Что?
– изумленно уставился на меня отец.
– Откуда ты...?

– Оттуда!
– с удовольствием констатировал я, довольный, что попал в точку.
– Бабушка ненароком проболталась! Да я для тебя же так, не сын родной, а нахлебник, пустое место. Ты меня как сына никогда и не воспринимал. Как у меня дни рождения проходили, помнишь? Выходишь утром на кухню, а там на столе - несколько красненьких купюр. Я к тебе подхожу, говорю: "Спасибо, пап!", а ты в мою сторону даже не поворачивался. Нет чтобы обнять, сказать: "С днем рождения, люблю тебя, сынок!". Кто виноват, что я вырос таким? Да я от тебя душевной теплоты-то никогда и не видел...

– Ах, посмотрите на него!
– теперь уже отец вспылил.
– Недолюбили его, бедненького. Душевной теплоты он не видел. А ты знаешь, как мои дни рождения проходили? Дарили мне душевную теплоту и пендаль от пьяного бати, если я скотину в четыре утра не успел покормить. А потом я шел в школу в дырявой телогрейке и, заметь, в женских старых маминых сапогах, потому что на новые нормальные денег не было, а получку батя благополучно пропил или в карты односельчанину проиграл.

– Знаю, знаю, - отмахнулся я.
– А потом ты много работал, потом еще больше работал, потом еще больше. А потом вышло так, что парочка твоих конкурентов попала в поле зрения налоговой, вовремя свинтила за бугор, и ты остался монополистом в своей сфере. Конечно же, только благодаря тому, что ты много работал, а не тому, что вовремя оказался в нужное время в нужном месте и остался вне конкуренции...

– Не о том речь, дубина! Я сейчас задницу твою спасаю!
– рявкнул отец.
– Илюху, дружка своего, помнишь?

– Э-э-э... Илюху? Помню, конечно, а что?
– пробормотал я, как-то мигом растеряв весь свой юношеский запал. Интересно, с чего вдруг отец вспомнил про Илюху? Он вроде и не интересовался никогда жизнью моих друзей. Да и моей жизнью, в общем-то, тоже...

– Отлично!
– продолжил отец.
– Значит, не прогулял еще по клубам последнюю память. А теперь смотри!

И он снова сунул мне под нос экран своего смартфона, включив видеоролик. Увидев, что там происходит, я чуть не сполз с кресла на пол от изумления.

Усталые суровые люди в форме, не обращая внимания на причитания проходящих рядом соседей, спокойно и методично взламывали дверь чьей-то квартиры.

– Погодите, погодите, не надо!
– раздался из-за двери знакомый голос.
– Я сейчас открою! Собаку только спрячу!

Дальнейшая съемка проходила уже в квартире. Не кто иной, как мой одноклассник и товарищ Илья лежал мордой в пол, заведя руки за голову, а стоящий над ним двухметровый верзила заученно говорил:

– Телефоны, компьютеры, флешки, карты - все к осмотру. Говори, где что лежит... Морду не поднимай! Лежать, тебе сказано! Лежать!

– Смотрим дальше, - продолжил отец, не обращая внимания на то, что я схватился за голову, и включил другой видеоролик. На нем Илюхе, одетому в те же шорты и футболку, в которых его взяли прямо в квартире, зачитывали постановление об аресте. Ошарашенный парень молча глядел в пол. Руки его дрожали. Чуть поодаль стояла его плачущая мать.

– Я... ничего не...
– проблеял я, совершенно потерявшись. Попался, значит, все-таки юный продавец марафонов желаний и успешного успеха, в которых он обещал любого дрища научить маскулинности, большому заработку и сделать из него мачо, на котором виснут все проходящие мимо девушки.