– Эдик, ты в порядке?
– спросил он, наклонившись и внимательно глядя мне в глаза.
– На палец посмотри... Вправо... Теперь влево... Ну вроде сотрясения быть не должно. Болит голова?

Я потряс головой и поморщился. Не то что бы она сильно болела, скорее, меня мутило, как после шумных вечеринок, которые я так любил закатывать в своей квартире.

– Вроде нормально, - хрипло ответил я и попытался найти под кроватью свои уютные мягкие тапочки. Однако ноги мои нащупали лишь чьи-то холодные резиновые шлепки.

– Ну и отлично! Ушибся, наверное, просто. Странно, что морда целая осталась, ты же носом землю пропахал. А ты чего на руки-то свои уставился?
– полюбопытствовал незнакомый парень.
– Ты ж вчера аккурат головой вперед приземлился. В зеркало посмотрись лучше.

– Я? Вчера?
– пробормотал я, пытаясь хоть как-то сориентироваться в окружающей меня действительности, и огляделся.

Я находился в какой-то комнате, доселе мне не знакомой. Никогда в жизни мне не доводилось бывать в таких местах. Походила она то ли на казарму, то ли на дешевый хостел где-то в Урюпинске. Хотя откуда мне знать? Я до недавнего времени вообще думал, что Урюпинск - это не реально существующий город, а прикол из Интернета.

В комнате стояли три совершенно одинаковых кровати, в углу - треснутая раковина, у которой, нагнувшись, чистил зубы другой незнакомый мне высоченный коротко стриженный парень в майке, штанах и с полотенцем на шее. Вместо пасты у него был какой-то порошок, в который он время от времени макал щетку. Надо же, никогда такого не видел... Может, какое-то новомодное средство для укрепления эмали? Надо бы загуглить. А где я загуглю? Телефон-то батя у меня благополучно конфисковал...

– Я закончил, Эд, - сказал он, обращаясь явно ко мне.
– Если поторопишься, то успеешь. Мы с Толиком тебя подождем. Только в темпе вальса давай, шевели батонами.

– Да погоди, Мэл!
– осадил его Толик.
– Эдик вчера здорово головой треснулся, когда мы из общаги обратно домой по канату удирали. Пару метров всего до земли не дотянул. Но сотрясения вроде нет, я проверил. Просто заторможенный какой-то. И ты бы таким был, если бы головой в землю воткнулся. Зря ты, кстати, с нами не пошел, мы здорово погуляли: еды вкусной поели, винца попили, песни под гитару попели... Правда, потом комендантша в комнату нежданно-негаданно наведалась. Пока девки дверь держали, мы с пацанами поочередно и спустились.

– И что теперь? Работу прогуливать?
– бодро ответил Мэл, натягивая клетчатую простенькую рубашку.
– Толик, ты же знаешь, я в женские общежития не ходок. Меня дома девушка ждет. Давай-давай, Эдик!
– поторопил он меня.

Только сейчас я снова понял, как сильно хочу пить. Я подошел к ведру, на которое мне указал мой новый знакомый Толик, и уставился в него. Да уж, это не привычная мне вода "Evian", бутылочку которой я всегда держу у себя на прикроватной тумбочке. Скорее всего, даже не кипяченая. На поверхности плавает чей-то волос, а по краю ведра ползет жирная муха с зеленой спинкой. Фу, мерзость какая! А пить-то хочется...

Усилием воли преодолев брезгливость, я аккуратно подцепил и выкинул волос, зачерпнул кружкой воды и выпил, уже мысленно готовясь к рвотному позыву. Однако, как ни странно, ничего подобного со мной не произошло. Я снова и снова зачерпывал воду и жадно пил, пока не выдул почти половину ведра, параллельно пытаясь лихорадочно сообразить, что же со мной происходит. Может, это какой-то жесткий урок, который решил устроить мне отец, пока я спал? Не понимаю только, как он это провернул. Неужто попросил кого-то пробраться ко мне в комнату, взять меня сонного и поместить в эту комнату, напоминающую то ли казарму, то ли хостел для мигрантов, то ли палату для душевнобольных...

А может, это Илюха, которого отец успел вытащить из СИЗО, надумал устроить мне жесткий пранк? С него станется. Особенно в дни рождения он любит меня разыгрывать. В прошлом году, когда мне стукнуло девятнадцать, он позвонил мне домой на городской телефон и голосом декана сказал, что я отчислен. А на двадцатилетие и вовсе отчебучил нечто из ряда вон выходящее: прямо на выходе из квартиры, когда я собирался к приятелям в бар, меня скрутили какие-то мордовороты, завязали глаза, сопроводили к машине и запихали в багажник. Я тогда чудом не поседел. В багажнике, я правда, проехал всего пару метров, а потом с меня сняли повязку, и выяснилось, что у дома собралась вся наша тусовка, состоящая из золотой молодежи, чтобы меня поздравить.

Однако что-то мне подсказывало, что ни отец, ни горе-марафонщик Илья не имеют ни малейшего отношения к случившемуся. Вряд ли Илюху так быстро выпустили из мест, не столь отдаленных. Это попасть туда легко, а выйти - ой как сложно! Так что мой незадачливый приятель сейчас, скорее всего, перестукивается через стенку со своими новыми друзьями, тянет "малявы" за веревочку, делает четки из хлебного мякиша и ждет адвоката, гадая попутно, сколько ему дадут... Повезло еще, что отец вовремя мне выдал живительных люлей... А то бы сейчас вместе с ним чалился! Чтоб я еще раз связался с этими ставками - да ни в жизнь!