Достав катану, я попытался разрубить монаха. «Снежный Рёв» тоже лагал, особенно с призрачным дублем. Он то исчезал, то появлялся, прыгал куда-то в сторону, затем снова оказывался у меня в руках. Каору, заметив это, поспешил ретироваться. Он бросил монаха одного разбираться в этом, стараясь спасти только свою шкуру.

Мне тоже пришлось отступить, так как я ничего не мог сделать. Я отошёл, пытаясь бросать предметы в залагавшую парочку. Подняв глаза на небо, я ужаснулся. Цифра 98 постоянно клинила, то падая на 96, то возвращаясь обратно к 98.

В какой-то момент всё замерло и затихло. Тело Маши перестало жутко трястись, и она упала в снег, не подавая признаков жизни. А монах разлагал, хватаясь за живот, разрезанный наполовину. Оттуда на снег сыпались кишки, придерживаемые только торчащим из нутра мечом. Моим, блин, мечом. Цифра на небе, стоило монаху упасть, стала лагать немного иначе. 97–96 мелькало каждое мгновение, словно алгоритм пока не определился, жива Маша или мертва.

Я очень осторожно подошёл, коснулся её, чтобы проверить, не прошли ли лаги. Как вдруг позади раздались шаги, и я даже решил, что это вернулся Каору, но оказалось, это моя старая подруга — Смерть.

— Ты пришла за двумя или за одним? — это было первое, что я спросил.

— Пока только за одним, — Шинигами застыла над монахом, глядя на его упавшее тело без отвращения. — Возможно, скоро я приду и за ней. Но не сейчас.

— Что это тогда? — я, удостоверившись, что мне не грозят новые лаги, осторожно поднял Машу на руки. — Обморок? Сон?

— Я всего лишь часть системы, — без улыбки сказала Шинигами, касаясь монаха. — Я знаю не больше, чем положено знать крошечной модельке внутри игры. Даже сейчас мой ответ — лишь подобранная модераторами фраза, которой нужно отвечать. Боюсь, тебе предстоит самому в этом разобраться.

Я застыл среди снежного поля, держа Машу на руках. Не знаю, сколько времени мне понадобилось, прежде чем я вышел из ступора. Собравшись с мыслями, я подошёл к лошади, закинув тело ведьмочки через туловище скакуна. Потом вернулся, чтобы подобрать свою катану, оставшуюся одиноко лежать в снегу. Я сунул её в ножны, несколько растерянный и сбитый с толку. Я всё ещё даже представить не мог, что произошло и, главное, что мне делать дальше.

Запрыгнув перед Машей в седло, я ещё на какое-то время выпал, но уже чтобы посмотреть награды, висящие красными колокольчиками уведомлений. Честно признаться, мне всё это сыграло на руку. Я получил целую кучу статы, два отрывка карты, а также просто нереально много монет. Убить столь сильного игрока оказалось выгоднее, чем бить множество Ёкаев. Но это и понятно — фарм есть фарм, а вот такая заварушка… это уже серьёзнее.

Но и дальнейший план я быстро сообразил, продолжая держаться курса. Теперь, когда у меня была почти половина карты, стало ещё яснее по игрокам. Основная их масса была сосредоточена в Центральной Японии, через которую мне только предстоит проехать. А это примерно пятьдесят разных игроков, которых я могу убить. Остальные, почти столько же, рассредоточились. Сейчас я видел, что на севере есть не только лекарь, там же откуда-то взялись две служанки.

Что ж, мой визит туда обязателен, жаль только, придётся идти очень долго, а моя единственная спутница, кажется, не планирует просыпаться. Но меня и без неё развлекали всякие разные твари. То Ёкаи, сбившиеся в стаю, выскакивали на пути, то одиночные и очень сильные Они появлялись из-за снежной завесы, норовя сожрать мою лошадь. Этого я, конечно, не собирался допускать, так что всякий раз рубил им головы, правда, иногда в бою теряя Машу, которая скатывалась с лошади, отдыхая на снегу.

Хотя, через несколько дней пути уже и я хотел единственного — отдыха. Пришлось выискивать какую-нибудь деревню, ведь за пару дней я так и не собрал пятый кусочек карты. Это казалось так легко — находишь голодную толпу зверья и мочишь их. Вот только незадача: когда добыча — ты, Они тут как тут. А когда ты на них охотишься… Так что я не видел смысла в такой продолжительной езде без перерыва, свернув к небольшому селу, встреченному мною на въезде в новую префектуру.

Сразу было видно, что у них часто происходят всякие дурные вещи, такие как нападения групп монстров, а также привалы сильных игроков, выжимающих из деревни все соки. Я этим заниматься не планировал, но всё же хотел плотно поесть и сладко поспать.

Меня не встречали, даже показалось, что деревня и вовсе вымерла, настолько всё было каким-то неживым. Да и, как бы я ни присматривался, мне не удалось заметить никого живого. Только в одном доме собака сидела на привязи, вся сухая и старая. Даже она едва сумела поднять голову и глянуть на меня, даже не гавкнув. Правда, уже когда я спешился и решил освободить бедолагу от цепи, ко мне из дома вылетел мужик с топором, так что я вздохнул спокойнее.

— Тише-тише, — поднял я руки, совсем не боясь ни топора, ни мужика. — Я думал, не живёт никто, хотел собачку освободить.

— Живём! — рявкнул мужик, но топор нехотя опустил. — Нет у нас для тебя ничего! Сами едва выживаем!

— Почему? — с совершенно наивным видом спросил я, ёжась от задувающего холода.

— Да потому что зима никак не кончается! — на крики уже выбирались из домиков другие селяне. — Четвёртый месяц пошёл, как снег валит. Давно пора землю возделывать, а она промёрзла насквозь! У нас почти не осталось зерна, так ещё и скотины с каждым днём всё меньше!

— Сено кончилось? — уточнил я, сам не зная зачем.