– Вбей себе это в башку, капрал. Я терпеть не могу всякие истории. Они меня не интересуют. Любая история – о чьей-то глупости. А я и без того каждый день имею дело с дураками.

– Но, Заводь, – возразил Плед, – ценность историй о человеческой глупости состоит в том, что ты учишься на чужих ошибках, причем совершенно бесплатно.

– Да ничего подобного, – возразила она. – Я плачу за это собственной скукой.

– Ну и ладно! – огрызнулся Перекус. – Не хочешь слушать, и не надо. Скажи, Заводь, о чем ты хочешь поговорить?

Она кивнула в сторону отряда, который шел параллельно с ними:

– О них. Я им не доверяю.

– В самом деле? – удивился Перекус. – С чего бы это вдруг? В смысле, пару недель назад мы всего лишь пытались убить друг друга. И тогда полегла только половина наших друзей. Погибли целые взводы. А наш взвод прикрывал спину Штырю от всех тех гребаных стрел, пока он гонялся за Балком.

– Не в том дело, – сказала Заводь. – Почему они не идут по дороге? Почему они радостно маршируют по грязным полям? Ох, что-то тут неладно.

Перекус повернулся к ней:

– И поэтому ты им не доверяешь?

– Разве я не ясно выразилась? Почему бы им просто не следовать за обозом? Дорога – лучше не бывает. Ее построили малазанские военные моряки, первые их легионы, стоявшие к северу от Беттриса. Гребаные сжигатели мостов. Вот какая это дорога.

– Может, в этом-то и дело? – предположил Фолибор.

– Вы все идиоты, – послышалось у них за спиной, где в одиночестве шла Аникс Фро: по-другому просто не получалось, поскольку она никогда не ходила ровно и любой пытавшийся идти рядом солдат постоянно на нее наталкивался. С этой женщиной явно что-то было не так.

– Спасибо, Аникс, – поблагодарил Плед, – за то, что внесла ценный вклад в нашу дискуссию.

– Дурацкая дискуссия. Если бы кому-нибудь из вас пришло в голову взглянуть в мою новую подзорную трубу, вы бы увидели дикарей, которые тайком наблюдают за нами вон из того леса.

– Каких еще дикарей? – спросил Перекус, вглядываясь в далекую линию деревьев. – Никакие это не дикари. Это карибу.

– Плевать я хотела на глупых карибу, капрал. Посмотри хорошенько: половина из них вовсе не олени, а дикари в шкурах карибу и с рогами на голове.

– Весьма изобретательно, – заметил Фолибор. – Полагаю, они держатся парами, чтобы мы видели у них по четыре ноги.

– Вполне возможно, – кивнула Аникс Фро, вновь поднимая массивную трубу. – Но меня вся эта маскировка с толку не собьет. Потому что я могу разглядеть гребаные волосы у них в носу.

– Зачем тебе разглядывать волосы у них в носу? – поинтересовалась Заводь. – Что в них такого важного?

– Тут дело тонкое, Заводь, – вмешался Плед, – ведь именно так можно отличить одно лесное племя от другого. Западные ганрелы, например, заплетают волосы в носу в косы, слепленные соплями. А восточные ганрелы… в общем, они завивают их снаружи ноздрей.

– Ты все выдумываешь, – заявила Заводь.

– Конечно выдумывает, – кивнул Фолибор. – На самом деле все обстоит наоборот.

– Давайте вернемся к тем затаившимся в лесу дикарям, – предложил Перекус. – Я пока что ни одного не вижу. Только карибу.

– Тогда иди сюда, капрал, и посмотри сам.

Лицо Перекуса пошло пятнами, как с ним обычно бывало, когда он злился. Развернувшись кругом, он протолкался между Фолибором и Пледом. Мешок за его спиной слегка лязгнул, и сквозь него проступили какие-то странные острые утолщения, заставив обоих тяжелых пехотинцев быстро попятиться.

– Что там у тебя, капрал? – спросил Плед.

– Сколько раз повторять – не ваше дело! – Перекус подошел к Аникс Фро и за руку потянул ее на обочину. – А ну-ка, дай мне эту штуку.

Остальной взвод последовал за ним, так что теперь в образовавшемся пустом пространстве шагал только сержант Дрючок. Заводь сомневалась, что он вообще что-либо заметит, и оказалась права.

Несколько мгновений спустя должна была прибыть первая повозка из обоза, закрыв прореху в строю.

Перекус наконец увидел, что к ним с Аникс присоединились остальные.

– Чего вам надо, дурни? Мы так потеряем свое место в колонне. Давай, Фолибор, возвращайся назад и держи нам место.

– Хочу узнать насчет затаившихся дикарей, капрал. Думаю, это может быть важно. В весьма зловещем смысле.

– Не просто в зловещем, – торжественно добавил Плед. – Но, я бы даже сказал, в роковом.

– Ага, в зловещем и роковом, – кивнул Фолибор.

Перекус повернулся к Заводи и несколько мгновений смотрел на нее, будто собираясь что-то приказать, но передумал. Взяв у Аникс Фро железную с серебром подзорную трубу, он положил ее на плечо женщины и уставился в окуляр.