Сделав большой глоток из фляжки, она утерла рот и, морщась, поскребла спутанную копну грязных светло-рыжих волос. Сугал яростно уставился на нее.

– Я-то думал, ты уже поссала в ту канаву, – бросил он. – А вместо этого продолжаешь нас всех поливать.

– Не всех, – ответила она, ерзая в седле и надувая щеки, отчего лицо ее сделалось похожим на луну. – Только тебя, Сугал. Потому что ты не умеешь думать. Собственно, у тебя только одно хорошо получается – крушить черепа. Я постоянно тебе твержу: нам всем было бы лучше, если бы ты перестал думать и, что еще важнее, трепать языком.

– Вы закончили препираться? – буркнул Ревун. – Капитан уже здесь.

Трое новоявленных сержантов замолчали, увидев подъезжающего к ним командира.

– Мы решили, – объявил он, – что не станем посылать охотников за клятыми карибу. Грубьян говорит, чтобы их не трогали.

– Ну и зря, – пробормотал Сугал.

– Разведчики подстрелили пару дюжин, – добавил Балк, пожав плечами и проводя рукой по каштановым волосам – за чем, как заметил Сугал, наблюдала из-под полуприкрытых век Палка. – У нас не было времени заготовить мясо, хотя половину туш все-таки сунули в мешки с солью.

Махнув в сторону ожидавшего его отряда, Балк развернул лошадь, и все двинулись дальше.

«Есть в Балке нечто особенное, – подумал Сугал, отводя взгляд от капитана и Палки. – Ему даже приказы постоянно отдавать не требуется – все и так на него смотрят. Стоило ему слегка махнуть рукой, и вся колонна тронулась с места. Видимо, талант какой-то или, правильнее сказать, дар».

Сугал надеялся, что когда-нибудь и сам станет таким же. Все будут на него смотреть, даже Палка. Он бы с радостью поставил эту наглую бабу на место. И Ревуна тоже: этот молчун постоянно ее поддерживал.

Сигал, Палка и Ревун были вместе уже почти семь лет. Удивительно, как они еще до сих пор друг друга не поубивали. С другой стороны, у них имелось и нечто общее – все трое испытывали некое тайное наслаждение при виде того, как угасает жизнь в глазах очередного глупца. Кого именно? Да не важно, любой дурак подойдет. И желательно, чтобы их было побольше.

Два с лишним года они были вместе с Балком – но вряд ли это могло продлиться долго. Балк предпочитал забирать деньги у живых торговцев, а не грабить их трупы. Он говорил, что это более разумно и в конечном счете себя оправдывает. Но какое, спрашивается, Сугалу дело до того, что будет в конечном счете? Балк держал их троих в узде, только и всего. Даже Палка на него злилась, из-за чего в последнее время стала больше пить. Сугалу Палка и трезвая-то не особенно нравилась, а уж когда она была пьяна, то вообще караул.

Но хуже всего было то, что эта клятая баба вбила себе в голову, будто она среди них троих главная и за всех отвечает. Предводительница выискалась, чтоб ей провалиться. Но Сугал всегда был старше ее по званию, даже когда они, тогда еще служившие в городской страже Тюльпана, только-только познакомились. Именно благодаря ему они получили возможность прилично зарабатывать, по крайней мере, до тех пор, пока не явился коготь, истребив подчистую всех ростовщиков, и тогда всем троим пришлось бежать, спасая свои шкуры.

Нет, подумал Сугал, малазанцы ему не по душе. Никто из них. С малазанцами можно поступать лишь одним образом – хватать их и не спеша резать, с хохотом слушая, как эти мерзавцы умоляют пощадить их жалкую, никому не нужную жизнь. Они с Ревуном и Палкой проделывали это не раз, но с тех пор, как все трое перешли в подчинение Балка, излюбленной забаве пришел конец.

– Наши мечники недовольны, капитан, – сказал Сугал, пока их лошади медленно тащились вдоль топкого края поля. – Вся эта история с малазанцами…

Балк бросил на него взгляд, слегка приподняв бровь, но промолчал.

Поерзав в седле, Сугал, прищурившись, взглянул через поле налево, на далекую линию леса, где в тени среди деревьев перемещались серые силуэты сотен карибу: они походили на обычных оленей, но, в отличие от них, были более приземистыми и не держали голову высоко поднятой. Палка говорила, будто карибу созданы для ветреных зим, но ни хрена она не знала.

– Кто и впрямь недоволен, так это сам Сугал, – заявила Палка. – Брать деньги, как вы говорили, – самое то, чертовски верное дело. Чего теперь злиться? Мы им уже здорово вломили, так что теперь с нами они теперь будут тише воды ниже травы. Никто не жалуется, кроме Сугала, капитан.

Сугал хмуро посмотрел на нее:

– С какой стати ты говоришь за меня, Палка?

– Ну, если уж ты вдруг решил выступить от имени всех, Сугал, то кому-то, кто обладает мозгами, надо было вмешаться.

– Уймитесь уже, – бросил Ревун. – Мечникам незачем видеть, как собачатся между собой сержанты. Подумайте обо всех, кто сейчас на вас смотрит.

– У меня есть идея, – вдруг произнес капитан Балк. – Вы трое, вернитесь к своим взводам. И вот что, Ревун, пришли ко мне лейтенанта Ару.