В последний раз, когда я была здесь, меня выставили перед сотнями людей и отдали под суд за преступления моего отца.

Мне было, блядь, пять.

Королева, кошмарный образ матери моей пары, была рядом со мной в тот день, защищала так, как я тогда не понимала, и, честно говоря, не понимаю до сих пор.

Мой отец хладнокровно убивал Одаренных. Народ Аргентов. Народ Стигии. Людей королевского двора и многих других. У него не было определенного типа.

Он убивал всех, кого ему хотелось убить, когда ему хотелось убить.

Он легенда самого худшего рода.

В любом случае, милосердная, мягкая королева признала бы, что ребенок есть ребенок, и то, что сделал ее четырехсотпятидесятипятилетний отец, который до дня своей казни выглядел как русский мафиози в расцвете сил, не имело никакого отношения к его маленькой девочке.

Но королева Козима не милосердная, мягкая королева. Она полная противоположность.

Так почему она говорила от моего имени в тот день? Знала ли она, что Найт и я были парой? Было ли это потому, что ее дочь была моей лучшей подругой?

Я вспоминаю своего отца.

Русский мафиози.

Если бы в горле не пересохло от недостатка жидкости, а в голове не было ощущения, что это строительная зона, я бы посмеялась над этим. Держу пари, он вонзил бы кинжал в собственное сердце, если бы услышал такой термин - Бездарный. Я мало что помню о своем отце, но я никогда не могла забыть его ненависть к людям. Ну, теперь, когда я действительно, блядь, вспомнила свою жизнь до того, как я стала Лондон.

К сожалению, я должна поблагодарить за это свою кровожадную пару.

Я ненавижу тебя, Найт Деверо.

Клянусь, тихий голос в глубине сознания шепчет: «Я тоже тебя ненавижу».

На мгновение зажмурив глаза, я снова открываю их.

Я лежу здесь бог знает сколько времени, и слезы не прекращаются. Они растекаются подо мной, соленый вкус просачивается в уголки губ и их потрескавшиеся края, но я не чувствую жжения. Точно так же, как я не чувствую, как осколки стекла впиваются в кожу после нескольких неудачных попыток собрать прах Бена в кучку, но все, что мне удалось сделать, это устроить еще больший беспорядок во всем. Не помогает и то, что он в нескольких дюймах от моего лица, и поэтому с каждым прерывистым вздохом он все больше исчезает.

В центре груди пустота, чертова яма тьмы, из которой я не могу выбраться, и я хочу, чтобы она уже поглотила меня целиком. Прикончила. Я также хотела бы сказать, что это все ради Бена, потому что, на мой взгляд, так оно и есть, но я не просто человеческая девушка, у которой есть только сердце и голова, с которыми нужно иметь дело.

Нет, я - Одаренная. Обременена чем-то более глубоким, что имеет смысл только для таких, как я. Где часть меня буквально принадлежит кому-то другому, точно так же, как этот кто-то другой принадлежит мне. Найти этого человека и не обладать им… Обладать им, а затем потерять его, это худший вид пытки.

Для Бездарных разбитое сердце можно исцелить, но, буквально, разорванную душу? Не так просто. Я ненавижу его.

Я ненавижу то, как сильно все мое существо болит за него.

Это отвратительно.

Полный страха взгляд Бена всплывает в сознании, и я кричу, дергаясь мгновением позже, когда пепел разлетается вокруг от порыва моих криков.

– Черт!
– я вытираю сопливый нос, поднимаясь на колени и проводя руками по полу, только пепел остается в случайных пятнах от слез и не только.

– Черт возьми!
– я паникую.

Если бы я знала, как использовать свою магию, это не было бы проблемой. Я могла бы наколдовать что-нибудь или произнести заклинание, или кто знает! Может быть, моя сила заключалась в искусстве уборки, и я смогла бы спасти все, что у меня осталось от Бена.

Но я не могу этого сделать, и я не знаю, насколько велика или недостаточна моя магия, потому что Деверо отняли ее у меня. Может быть, я должна быть благодарна, что меня не убили во второй раз, когда кто-то осмелился перечить им, и пощадили меня, но я не такая.

Лучше бы они убили меня тогда. Лучше бы я умерла в тот день одиннадцать лет назад. Если бы я умерла, а Бен все еще был бы жив.

Он никогда бы не встретил меня, так что он никогда бы не умер из-за меня.

Я плачу сильнее, рыча ни на что и на все, и падаю обратно на пол. Перекатываюсь на спину, слезы капают на уши и волосы, когда я начинаю дрожать.

Это все моя вина. Я во всем виновата.

Темперанс мертва.

Бен мертв.

Дядя, вероятно, мертв.

Мы с моей парой желаем друг другу смерти.