Старый аист трижды взмахнул широкими крыльями и очунтился на маленьком островке. А едва опустился, увидел: кроншечный человечек, нежно розовея обнаженным телом, лежал на замшелом камне животом вниз. Он чуть приподнялся, нанстороженно глядя на пришельца, готовый в любой миг скольнзнуть в воду.

– Не бойся меня,- сказал Остроклюв.-Мы, аисты, люнбим младенцев.

– Я не младенец,- ответил человечек, поправляя повязнку на бедрах.Уже много-много лет я живу на свете. Я стар, как этот пруд, и эти деревья, и эта земля...

– Тогда, значит, ты очень счастлив. Только счастливые выглядят всегда молодыми.

– Да, я счастлив, потому что люблю свою судьбу, хотя иногда она бывает горька.

Остроклюв огляделся и вздохнул:

– Какой красивый пруд!

– Да. В такие ночи, созерцая красоту, примиряешься даже с горем, ибо красота будет жить вечно...

– В твоей речи настойчиво звучит нотка печали. А мне рассказывали о Каппе пруда Тарусава, как о самом веселом существе. Его шутки так смешны и остры, что поневоле забынваешь о всех своих бедах и печалях, - говорили мне.

– Тот, кто сам не знал горя, не сумеет заставить других забыть о нем,- вздохнул Каппа.

– Расскажи о своей беде, может быть, я помогу тебе.

– Нет! Прохожий может лишь снять соринку с чужой головы или сдвинуть с дороги мешающий камень. Но он не монжет врачевать сердце.

– Но прохожий может извлечь песчинку из глаза или кость, застрявшую в горле,- возразил старый аист и полон

жил перед Каппой тоненький золотой перстень.- Тебе сыновнний привет от Капельки...

И показалось ему, что солнце осветило лицо Каппы - так оно просияло от радости. Он схватил перстень и прижал его к груди.

– О сын мой! Наконец-то я услышал о тебе! Ты жив, ты подаешь знак!

– Да, он жив, Каппа,- ответил Остроклюв.- Но он не свободен.

– Я знал, что его держат в заточении, иначе он давно убенжал бы и вернулся ко мне. Скажи, где эти решетки?

– Они не простые.
– вдохнул Остроклюв.
– Это решетнки зла.

И он рассказал, как встретил по пути Долгопера и тот пронговорился, рассказав о похищении Капельки.

– До сих пор меня удивляло, почему царевич при кажунщемся его благородстве так легко уступает Лупибею, Великонму Треххвосту и старается не вмешиваться в их злодеяния. Теперь я понимаю: ядовитое зелье отуманило его душу.

Каппа поник головой.

– Чего ты хочешь от меня?
– произнес он.

– Помощи. Горюя здесь, на этом камне, не вернешь сына Капельку. Садись ко мне на спину, и мы полетим туда, где он томится, чтобы освободить его. Но томится он не один, и освонбодить его можно, только освободив жителей замка и Коралнлового города.

– Понимаю,- сказал Каппа.- Если упавшее дерево приндавило пять птенцов, нельзя вытащить одного, не приподняв дерево и не освободив всех.

– Но птенцов можно освободить одной силой,- добавил Остроклюв,- а для того чтобы освободить морских жителей, нужна не только сила, но и ум, смелость, отвага... Так не тенряй времени. Садись и летим! Ведь и на земле люди ждут, когда я верну им утерянную радость.

Через минуту над старым парком и чудесным прудом взмыл вверх чеканный силуэт старого аиста. На его спине, крепко вцепившись в перья, сидел Каппа пруда Тарусава.

ПУТЬ К ДЕЛЬФИНАМ

– Если вокруг мрачного замка Великого Треххвоста столько сторожевых поясов, то сколько же их должно быть вокруг Моря Счастья?
– сказала Смешинка.
– В замке жить несладко, но как его охраняют! А уж в Море Счастья все хотят попасть, наверное. Отбоя нет!

– Да, видать, там охрана поставлена что надо,- поддакннул Храбрый Ерш.
– Не прорвешься... Но где оно?

И он с сомнением посмотрел на Сабиру, которая уверяла их, что плывут они правильно.

Крылатки устали, и карета опустилась на дно. Путники сошли прогуляться.

– Надо спросить кого-нибудь, туда мы плывем или нет,- Храбрый Ерш ухватил пробегавшего мимо Шримса-Медвенжонка.

– Скажи нам, где Море Счастья?

– О-о! В Море Счастья не каждый попадет!
– Шримс-Медвежонок хитро улыбался.

– А кто же?
– придвинулись к нему путники.

– Узнаете... В ту сторону поезжайте и узнаете,- Шримс-Медвежонок вырвался и проворно нырнул в какую-то щель.

– Я же говорила,- сказала Смешинка,- там охрана - ого!

Они сели и задумались. Что же делать? Вдруг раздался торопливый стук Морского Уха.

– Тревога! Тревога! Я опять слышу погоню! Все вскочили.

– Какую погоню? Кто гонится?

– Лупибей.

– Но ведь Акулы растерзали его.

– Значит, не растерзали. Я слышу его голос... он кричит. Ох, плохи наши дела! Горе нам!

– Что такое?
– переполошились беглецы.

– Он напал на наш след.

– Да как же он сумел?
– удивился Язык.- Море такое большое!