Шрифт:
Б а р у з д и н. Кто такой?
К и в а. А тебе что?
Б а р у з д и н. Спрашиваю — отвечай.
К и в а. Сам увидишь.
Б а р у з д и н. Чище дела не нашел?
К и в а. Жрать хочется, понял?
Б а р у з д и н. Работать надо.
К и в а. Где ее взять, работу? Не берут. Из тюрьмы я. На всех перекрестках шумят — сделаем город образцом! Вы людей с душой сделайте, а уж потом…
Б а р у з д и н. Та-ак… Идем!
К и в а. Сразу бы так.
Б а р у з д и н. Извините, ребята.
Б а р у з д и н и К и в а идут.
Рыбу ловить умеешь?
К и в а (остановился). Да ты что, смеешься?
Б а р у з д и н. Ухи наварим. Потолкуем.
Е в г е н и й (отдает рюкзак Киве). Держи.
Пауза.
К и в а растерян. Смотрит то на одного, то на другого.
К и в а. Как же?.. Я у тебя его… А ты мне… (Баруздину.) Я его у них, а они…
Б а р у з д и н. Образцовый порядок! (Уходит.)
К и в а. Погоди, старик… (Убегает следом.)
Пауза.
Музыка.
С т а с и к. К бате попал — человеком будет.
Е в г е н и й (Наде, тихо). Пойдем, Надюша, с тобой в новую жизнь. (Стасику.) Швартуйся!
Н а д я. И за меня держись.
Идут.
Легонечко… Вот так…
С т а с и к. С такими, как вы, я куда хотите дойду!
З а н а в е с.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Прошло несколько дней.
Просторная, светлая комната в рабочем общежитии. За широким окном вечерний закат и яркая весенняя зелень. В комнате пять коек. На одной из них С т а с и к. Он с яростью отрывает замок от футляра баяна. Б а т ю к о в у окна. И с т о м и н сидит за столом и что-то пишет.
Б а т ю к о в (Истомину). Вчера в кино был?
И с т о м и н (продолжая писать). Был.
Б а т ю к о в. Чего смотрел?
И с т о м и н. Муть.
Б а т ю к о в. Распространенный фильм.
С т а с и к. Я его отучу… отучу…
Б а т ю к о в. А я вчера оперу смотрел по телевизору, по личной заявке. Благодарили многие потом. (Подходит к Стасику, наблюдает.) Не везет Жгутову. Какой по счету ты ему замок на футляре сворачиваешь?
С т а с и к. И буду сворачивать, пока не отучу.
И с т о м и н (закончил писать, Батюкову). Как?
Б а т ю к о в (читая). Удар в девятку, говорят футболисты.
И с т о м и н. Стаська, будешь подписывать?
С т а с и к. Занят.
И с т о м и н. Лично я — не марионетка, не Чан Кай-ши. За веревочку себя дергать не позволю. Убрать его не уберут, и думать нечего, а в куколки я с ним не играю.
С т а с и к. Есть общественные инстанции…
Б а т ю к о в. Не поймут, Стасик. У нас ведь часто как? Поставят и просят нас: дескать, поддержите и духовно, и прочее. Поддерживаем, хотя и видим — заваливает дело. Мы — сигнал, а нам говорят: «Потерпите, не обжился еще, период становления…» Год проходит, а он все «ворочает». И вдруг — разобрались и сняли. Но он за год такого наделал, что и за несколько лет не поправишь.
С т а с и к. Ерунду говоришь. Да батя первый потерпит…
Б а т ю к о в. Я за батю ничего не скажу, но… родная кровь…
И с т о м и н. Последний раз спрашиваем.
С т а с и к (сорвал, наконец, замок). Я уже подвел черту под второй мировой. Подумать обо всем требуется, парни.
И с т о м и н. Чего думать? Неужели ты не видишь, как Максим насаждает в бригаде антагонизм?
С т а с и к. Ты меня политическими терминами не уничтожай. Говори проще.
Б а т ю к о в. Он сегодня при всех Озолина анархистом назвал.
И с т о м и н. И нас.
С т а с и к. За что?
Б а т ю к о в. Озолин вперед к нам пришел за советом. Увеличить норму в порядке личного резерва. Мы с Истоминым сказали, что надо одному попробовать. Он взял это на себя. Пошел к начальнику цеха и попросил. Так Максим узнал и пошел его поливать.