Л и п а. Чего спешишь? Взгляни на доктора.

С и д о р и х а (засмущалась). Неловко. Стеснительная я с мужчинами незнакомыми… Спасибо за щички!

Смеется, уходит.

Л и п а. Веселая бабочка.

К у п и д о н. Как эт-так? Теперь люди пошли всплошь хорошие, заботятся о тебе, на путь наставляют… Ах, как хорошо! (Плачет.)

Л и п а. Ну, полно тут воду лить — у меня и так мокро. Шел бы домой, Купидон Иванович.

К у п и д о н. Как эт-так?

Л и п а. А так эт-так! Ногами! Ногами люди ходят.

К у п и д о н. И верно, домой. Ты знаешь, кто у меня дома? Жена. Образованная.

Л и п а. Знаю, знаю…

К у п и д о н. То-то. Пойду домой к жене моей образованной!

Уходит.

Л и п а. Иди, иди… Господи, и каких только людей нет на свете!

Входит В а л е н т и н.

В а л е н т и н. Ну? Как теперь?

Л и п а. Мастер ты, я вижу… Спасибо, Валентин Петрович. Перестала капать, прорва.

В а л е н т и н. Пока потерпит, а там железом покроем.

Л и п а. Железом?

В а л е н т и н. Не хотите железом?

Л и п а. Чудной ты, я смотрю… Садись-ка обедать.

В а л е н т и н. Пообедать можно, только вот корыто сначала…

Хочет поднять корыто с водой. Не получается.

Л и п а. Э, доктор, не так делается! (Легко подняла корыто, несет.) Попридержи-ка дверь, а то она у меня с норовом — думает, думает, да как даст пониже спины… (Ушла.)

В а л е н т и н. Ну-с, как дела, уважаемый доктор?.. А что дела? По-моему, ничего.

Достал туфли, снимает сапоги. Возвращается Л и п а, за ней вбегает Н а с т я.

Н а с т я. Доктор!..

Л и п а. Тише, оглашенная!

Н а с т я (сияя). Доктора зовут! С Катериной Закруткиной плохо! Доктор, миленький, скорее!..

В а л е н т и н. Да, да, иду. Только вот чемоданчик…

Н а с т я. Меня тетка Марфа послала, совсем, говорит, плохо!

Л и п а. А рада чего, коза? С человеком несчастье, а у тебя рот до ушей.

Н а с т я. Тетечка Липа! (Повисла у тетки на шее, целует.)

Л и п а. И совсем-то ты дура, племянница.

В а л е н т и н. Я готов.

Н а с т я. Пошли, пошли!

Л и п а. Валентин Петрович, а сапоги-то! Утонешь этак.

В а л е н т и н. Ах, да, да… (Насте.) Вы извините…

Обувает сапоги. Н а с т я, не сводя с него радостных глаз, ждет на пороге.

Уходят.

З а н а в е с.

Комната в доме К а т е р и н ы. Иконы в переднем углу. Дверь в соседнюю комнату. М а р ф а, высокая, величавая женщина, с ребенком на руках, напевает и укачивает его. Из соседней комнаты выходит В а л е н т и н.

В а л е н т и н. Задремала… Пусть спит, чем больше, тем лучше. Извините, руки бы помыть.

М а р ф а (кладет ребенка на пышную постель). Сейчас, Валентин Петрович.

В а л е н т и н. Да вы не беспокойтесь, я сам.

Моет руки под умывальником. М а р ф а подает вышитое полотенце. В а л е н т и н разглядывает иконы.

М а р ф а (насмешливо). Чего на бога без почтения смотришь?

В а л е н т и н. Закопченный бог-то.

М а р ф а. Все одно бог. Да повернись ты за ради Христа к иконе задом! Критиковать все мастера.

В а л е н т и н. Несовременный у вас бог — критику не любит.

М а р ф а. Кто же ее, критику, любит? Сама я верить не верю, а когда критикуют — не люблю. Муж у меня в войну погиб. Лихо одной. Тишина гложет. А тут — горит у ликов лампадка, и не так пусто в избе… Вот так. Как хочешь, так и понимай.

В а л е н т и н. Тогда ничего, тогда пусть висит.

М а р ф а (внимательно смотрит, говорит просительно). Не принести ли тебе молочка, сынок?

В а л е н т и н (понял, что его просят не уходить). Принесите.