— Выслушивать ваши претензии желания у меня нет, и пришёл я к вам, чтобы вы сами определили: будете жить дальше, или мы закончим все по-быстрому.

Проняло их такое начало разговора и заставило заткнуться, ещё даже до того, как они начали говорить. Ненадолго, конечно, но в любом случае я сразу настроил их на конструктивный лад, что и доказал первый же вопрос Наполеона, который вышел из с упора быстрее Александра.

— И как это понимать?

— Все просто. Либо мы здесь и сейчас решаем с вами все накопившиеся вопросы и приходим к взаимопониманию, либо вы мне не нужны в принципе.

Всё-таки Наполеон, надо отдать ему должное, в отличие от российского императора сразу включился в разговор и даже в какой-то степени расслабился задавая вопросы по делу (но хватило его, как скоро выяснится, ненадолго).

— И что же это вопросы, которые требуют взаимопонимания? — слегка даже с ехидцей спросил он.

— Их много. Но прежде чем мы начнем их обсуждать, нужно прояснить один момент. Вам обоим придётся остаться у меня в гостях не меньше чем лет на двадцать и, соответственно, лишиться власти.

Наполеон тут же попытался что-то сказать, но я не позволил, остановив его взмахом руки, и продолжил.

— Нет, вы, конечно, можете попытаться руководить своими странами и отсюда, такую возможность я вам предоставлю, но это, как вы понимаете, будет неэффективно и в высшей степени глупо. Поэтому я и говорю, что власти вы лишитесь, но поучаствовать в судьбе своих государств в той или иной мере сможете.

Закончив этот свой монолог, я кивнул Наполеону, как бы спрашивая, что он хотел сказать, и тот сразу воспользовался возможностью задать вопрос:

— Почему нам придётся пробыть здесь именно двадцать лет?

— Потому что через двадцать лет моё княжество выйдет на такой уровень развития, что при необходимости сможет отстоять свое право на существование, даже если ему придётся воевать со всем миром.

Наполеон в ответ на эти мои слова скептически хмыкнул и уточнил:

— А, скажем, данного нами обещания, что мы будем свято выполнять все достигнутые нами здесь договоренности, будет недостаточно?

— Нет, потому что благодаря ему, — я некультурно указал пальцем на Александра I, — вера в слова царственных особ у меня исчезла напрочь.

Наполеон задумчиво посмотрел на собрата по несчастью и спросил:

— Это что же надо было сделать, чтобы верить перестали даже непричастным?

— Ничего особенного. Для этого надо просто попытаться уничтожить не только меня лично, но и всю мою семью вв полном составе.

На этих моих словах Наполеон, который как раз пил воду, поперхнулся и с удивлением посмотрел на Александра, который почему-то стеснялся смотреть мне в глаза. Наполеон на секунду задумался и произнес:

— Ну хорошо, я понимаю, что к нему, — он кивнул на Александра, — есть претензии, но я здесь при чем? Никто не может вам сказать, что я когда-либо нарушил свое слово.

— Все когда-нибудь бывает впервые, — парировал я и добавил: — этот вопрос не обсуждается. Двадцать лет, и на этом закончим.

Наполеон как-то тяжело вздохнул и уточнил:

— С этим понятно, а что насчет вопросов, которые надо решить?

— Их много, но главные из них — это компенсация понесенного мной ущерба, прекращение войны и начало новой, разграничение стран Европы… ну и самый интересный — как мы будем делить между собой земной шарик и сосуществовать в будущем.

— Амбициозно, — со смешком произнес Наполеон и тут же добавил: — А можно поподробней?

— Можно и подробней, — ответил я и принялся уже в подробностях излагать свои мысли. — В качестве компенсации мне от каждого из вас нужно по миллиону переселенцев, — на этих словах Наполеон вскинулся, но я как и раньше не позволил себя перебивать, выставив в останавливающем жесте руку, и продолжил: — Из России придётся перевезти в моё княжество крестьян, притом важно, чтобы их отправляли семьями, не разлучая с родными, но в каждой семье должны быть не меньше двух человек младше двадцати лет. Что касается вас, — я посмотрел на Наполеона, — вы должны доставить в указанные мной места полмиллиона крестьян из Польши, из восточной её части, и столько же из германских княжеств. Но если из Польши мне нужны крестьянские семьи, то от немцев нет. Оттуда привезете разных мастеров, неважно каких, вместе с их родными. Принципиально, чтобы среди переселенцев из немецких княжеств в каждой семье был настоящий мастер своего дела, это будет проверяться строго.

На этом моменте я немного запнулся и начал пить воду, чем и воспользовался Наполеон, задав вопрос.

— Я понимаю, что ваш император должен платить за сделанную глупость, меня-то почему почему вы решили грабить точно так же?

«Вот скунсище, он считает, что я его граблю. Придётся объяснять прописные истины и урезать ему маленько аппетиты», — подумал я и продолжил говорить, отвечая ему на вопрос:

— Компенсацию с вас лично я требую, потому что вы напали на мою родину, и это непреложный факт — это первое. А второе — я вас не граблю вообще, если только не считать стоимость доставки переселенцев. Затребованные люди вам не принадлежат, и я, кстати, не отказался бы увидеть среди переселенцев ваших морисков, которых вы продолжаете гнобить. Но это так, к слову. Меня устроит и вышеперечисленный контингент. И да. Торга не будет, именно сам факт компенсации не обсуждается. Вы доставите в княжество названное количество людей и своими силами. Советую отнестись к этому серьёзно, потому что больные переселенцы и умершие в дороге в зачет идти не будут, имейте это в виду. Теперь к следующим вопросам, — продолжил я нагнетать, не дав возможности оппонентам что-либо возразить на уже озвученное требование. — Войну, идущую между вашими державами, следует остановить немедленно. Это тоже не обсуждается, как и следующий момент. Собранные для войны войска уже в союзе надо направить против Англии и Османской империи. Если по поводу Англии вам понятно, что это конкурент, которого следует убрать в принципе, то насчет Османской империи я объясню.