Шрифт:
– Наташа...
– шепчет она с давлением, переводя на меня строгий взгляд.
– Не ожидала от тебя!
Закатываю нервно глаза.
– Мам, здесь разуваются.
– Не похоже...
Глядя мне в глаза, расстёгивает пуговицы на шубе. Перекидывает шубу через перила лестницы, ведущей наверх. И... надевает бахилы, вместо того, чтобы разуться.
Держа спину вычурно прямо проходит на кухню.
Это все очень неприятно...
И лицо моё полыхает. Я как в детстве чувствую себя беспомощно, в моменты когда ее заносило.
– Чай?
– с усилием выдавливаю из себя, запахиваясь сильнее.
Грудь свободно двигается под халатом, мама демонстративно смотрит на нее.
– Наташа...
– вкрадчиво.
– У тебя помешательство?
– Да в чем проблема?!
– раздражённо и подавленно шиплю я тихо.
– Если не видишь проблемы - точно помешательство. Давай так... у тебя стресс, я все понимаю. Ты просто ошиблась, повела себя неправильно. И мы про все про это забудем. И Слава об этом никогда не узнает.
– Да не хочу я ничего забывать!
– шепчу я.
– Мне понравился Александр! Я свободная. Я ещё молодая, мам!
– Тебе тридцать пять. Ты кандидат. Доцент. Ты не разведена. И...
И ещё двадцать минут назад я чувствовала себя Наташкой-Ромашкой, лет семнадцати, окутанной мужским вниманием, лёгкой и счастливой. А теперь каждый озвученный мамой статус, словно тяжелым шматком глины накидывает мне возраста и уныния: тридцать пять, кандидат, доцент, не разведена... Чувствую, как плечи мои сутулятся под этой тяжестью. И обтекаю.
А ещё бесплодна, - уже добавляю последний шматок сама.
– Послушай мать... Я жизнь прожила. И кое-что понимаю в мужчинах. Этот Александр... Он не твоего уровня человек. Что вас вообще может связывать? Он ни дверь открыть не может, ни пальто помочь снять. А как он разговаривает? Он слишком прост, пошл, груб.
Все он может...
А разговаривает... Славик, конечно, вежлив всегда, этого не отнять, да только толку с его вежливости, если за ней ничего не стоит? А Саша - хотя бы прямо все говорит. Да - резок. Но...
– И вообще очень сомнительный. У него хотя бы высшее образование есть? Сомневаюсь! Его даже с родственниками познакомить стыдно. Солдафон какой-то. Как ты его представишь? У нас все остепененные люди.
– Кроме тебя.
– Не смей меня упрекать. Я всю себя посвятила тебе и твоему отцу. Ты болела все детство!
– Мам зачем ты приехала, а?
– Тебя, глупую, спасать и твой брак, раз без меня не справилась!
– А может я хочу другой брак, - шепчу я.
– Думаешь, он тебя замуж позовет? Так это смешно. Зачем ему это делать, когда ты уже и так ему... вход бесплатно предоставила!
Сомнения на этот счёт развеяли мои попытки натянуть халат на голое тело, когда она зашла. Поэтому крыть мне нечем.
– А в свете твоего диагноза, так вообще об этом забудь! Так и будешь отхожим местом у полиции? Справил нужду и пошел!
– шипит на меня.
Это так неприятно и, надо признаться, попадает во все мои больные места. Что я фрустрированно оседаю на стул.
Последние мои бабочки в животе дохнут.
Я чувствую себя, старой, одинокой, некрасивой и никчёмной.
За ее спиной появляется Саша.
– ...В любой семье, - брезгливо шевелит пальцами мама, - это все происходит. Ты не уникальная. Все мужики одинаковые. Думаешь, этот будет другим? О, нет! Этот будет ещё хуже. Просто достойные женщины этого не демонстрируют окружающим. Возьми себя в руки и поедем домой. Наведём там порядок.
Встречаюсь с Сашей взглядом.
Его одна бровь выразительно едет вверх, а другая вниз, выражая недоумение и претензию.
Совершенно невозможно, выслушивать это всё в присутствии мужчины. Это унизительно!
Мне кажется, я сейчас максимально некрасиво и жалко выгляжу.
– Так. Всё, мам... Одевайся. Подожди меня на улице.
– Ну хоть мозги заработали!
– поднимается она.
Вздрагивает, заметив Сашу.
Я сгораю от стыда.
– Что даже чаю не попьете?
– шутит он недобро.
Мама дёргает бровью, глядя на меня выразительно "А я тебе говорила: пошл, груб".
А мне нравится!
– хочется топнуть ногой.
Мама возмущённо ахает.
Ее шуба валяется на полу, сверху, громко мурлыкая сидит Сева, когтит ее и увлеченно сосет воротник.