— Просыпайся, просыпайся, Спящая Красавица, — промурлыкал он, выглядя слишком довольным собой, когда разглядывал меня, и я плюнула ему под ноги, моя верхняя губа приподнялась, когда я оглядела его в ответ.

— Ты выглядишь так, словно думаешь, что уже победил, — пробормотала я, любуясь тем, как он улыбался мне сверху вниз, его черная рубашка была расстегнута у горла, а черные джинсы были без единого пятнышка. Я предположила, что у него было время переодеться с тех пор, как мы прибыли, где бы это ни было, черт возьми, но мне было трудно точно предположить, сколько времени прошло с момента прибытия лодки.

— Скорее всего, это потому, что я выиграл, сладенькая, — спокойно ответил он. — И теперь я просто с нетерпением жду, как закончится эта ночь и в конце ее я смогу избавиться от хорошенького маленького трупика с радужными волосами.

Я слегка усмехнулась, как будто я не была привязана к стулу посреди черт знает чего, с окровавленной головой и без оружия в поле зрения, которым можно было бы дать отпор, даже если бы я смогла найти способ освободиться.

Я подняла голову, прищурившись в темноте, пока мои глаза немного привыкали к ней, и поняла, что мы находимся в каком-то старом ржавом бункере, металлические стены изгибались вокруг меня и бесконечно вздымались к изогнутой крыше, которая не давала никаких шансов на спасение. Там была дыра в крыше, черное небо, усеянное бесполезными звездами, указывающими мне на время, которое, должно быть, прошло с тех пор, как Джонни Джеймс остался в море, а меня похитил мой собственный кошмар.

— Улыбнись в камеру, ладно? — Шон поднял сотовый телефон между нами, осветив меня фонариком, и это заставило меня отшатнуться, мои глаза зажмурились от яркого света, когда он подошел ближе.

Он усмехнулся, медленно обходя меня, заставляя меня отвернуться от него, пока свет продолжал бить по моему хрупкому мозгу.

— Посмотрите-ка, что я поймал, — сказал он в камеру, продолжая кружить вокруг меня. — Хорошенькую маленькую шлюху, которую использовали слишком часто.

Шон потянулся, чтобы схватить меня за подбородок, заставляя поднять лицо, чтобы посмотреть в камеру, и я бросилась на него, впившись зубами в его большой палец. Он выругался, когда я вонзилась в его плоть, и с рычанием отдернул свой кровоточащий палец назад, оставив мне в награду кусок кожи, который я выплюнула, как дикарка.

В ответ на это он ударил меня наотмашь, и стул, к которому я была привязана, чуть не опрокинулся от силы удара, когда моя голова мотнулась вбок. Но это более чем стоило того, чтобы увидеть, как он истекает кровью.

— Теперь все будут говорить, что я жестокий человек, — продолжил Шон, как будто ничего не произошло и по его руке не текла кровь, капая на пыльный пол. — Даже несправедливый, хотя я бы просто назвал себя оппортунистом. В любом случае, я мужчина, который нелегко переносит, когда ему перечат, а вы, ребята, снова и снова перечили мне из-за этого соблазнительного куска задницы.

Я поняла, в чем смысл этого маленького домашнего фильма, и вызывающе подняла голову, когда он снова начал кружить вокруг меня, не позволяя ни малейшему страху отразиться на моем лице на случай, если это действительно был мой конец, и это был последний раз, когда мои мальчики видели меня живой. Я не хотела этого. Черт возьми, мысль о том, чтобы оставить их после того, как мы только что снова нашли друг друга, была особым видом пытки, но в моем нынешнем затруднительном положении я не была уверена, есть ли какая-либо альтернатива такой участи.

— Не поймите меня неправильно. Девушка трахается так, словно была рождена для этого, и я сам тоже поддался ее притяжению. Так что я понимаю вашу одержимость ею, но то, что вы сделали не так, это то, что вы позволили своим членам затуманить ваши мозги. Я знаю, это проблема многих мужчин. Но все равно, это непростительно. Красивая, влажная, жаждущая киска может соблазнить лучшего из мужчин, особенно если к ней прилагаются в качестве бонуса умный рот и симпатичное личико, но все равно не стоит становиться жертвой такой соблазнительной медовой ловушки. И единственное настоящее лекарство от такого недуга — устранить источник проблемы в корне. Вы согласны?

Шон достал из кармана маленький острый нож и придвинулся ко мне поближе, проводя лезвием по моей скуле достаточно легко, чтобы не порезать, при этом он все время улыбался.

— Напомни мне, как ты умоляла меня о моем члене, маленькая шлюха, — промурлыкал он. — Напомни мне, что мне так понравилось в тебе, когда я нашел тебя сломленной и одинокой, желающей умереть только для того, чтобы ты могла попытаться понять, каково это — жить снова.

Мои глаза скользнули по его лицу, черты, которые я когда-то находила красивыми, теперь исказились всем уродством, которое, я знала, таилось в нем. Я больше не могла этого не видеть. Я не могла видеть ничего, кроме монстра, которым он был, и я точно знала, что этому монстру нужно. Власть. Поклонение. Преданность. Эго Шона было его единственной мотивацией во всем, что он делал, а его комплекс превосходства был хрупкой, неглубокой вещью.

— Пожалуйста, — сказала я, мой голос был низким от вожделения, притворное желание грубо покрывало его, когда я облизала губы, как будто даже не чувствовала вкуса крови на них. — Дай его мне, — взмолилась я, и его ухмылка стала шире, как будто он думал, что здесь что-то выигрывает, но мои губы изогнулись в насмешливой улыбке, и я начала смеяться над ним, прежде чем у него появились какие-либо дурацкие идеи о реальности этих слов. — Я вру так чертовски красиво, правда, малыш? — Я передразнила его, и он замер, когда его взгляд скользнул по мне. — Тебе было приятно, когда я стонала, пока ты трахал меня? Три минуты притворялась перед большим, сильным мужчиной, прежде чем кончить самой, в то время как ты пытался убедить себя, что я просто снова кончаю, а не доделываю работу, которая тебе не по силам.