Звук работающей кофе-машины доносился из кухни внизу, но я направился не туда, а проскользнул в кабинет. Мне нужно было сделать нечто важное: мысли, горящие в голове, рвались наружу, и пока мой голос подводил меня, я должен был сделать это по-другому.

Я закрыл дверь и сел за письменный стол, выругавшись, когда рана у меня в боку заныла. Я взял лист бумаги и ручку, записывая свои мысли, выплескивая их наружу, пытаясь сказать то, что никогда бы не смог произнести, если бы не выбрался с того моста.

Это было иронично, ведь потребовалось повиснуть на чертовом веревке, чтобы дойти до этого момента, хотя на самом деле этого не должно было случиться. Я слишком долго был упрямым, закрывая глаза на нужды семьи и навязывая им свои потребности. Конечно, я защищал их, и не все было плохо, но я стал слишком властным, перестал отделять своих ребят от банды и вел себя так, будто я их король, а не брат. Пришло время наконец стать настоящим другом. И это могло начаться только после того, как я обнажу свою душу перед Роуг.

Закончив, я сунул листок бумаги в карман и встал, вздрогнув при виде Маверика, стоявшего в дверном проеме. Он опирался рукой о косяк, а в его глазах читалось озадаченное любопытство. Он был без футболки, выставляя напоказ свои бесконечные татуировки, а пляжные шорты низко сидели на бедрах. На правом бицепсе была наложена марлевая повязка там, где его задела пуля Шона, но, если не считать нескольких порезов и синяков, выглядел он вполне хорошо.

— Что ты задумал, Фокси? — спросил он, когда я подошел к нему, пытаясь согнать с лица выражение раненного щенка, и встретится с ним как мужчина с мужчиной.

— Скоро узнаешь, — прохрипел я, кладя руку ему на плечо, и он посмотрел туда, где она лежала, прежде чем снова перевести взгляд на меня.

— Черт возьми, мы что собираемся обняться, да? — спросил он, как будто ему была противна эта мысль, но именно он заключил меня в объятия, и я хлопнул его по спине с легким смешком, хотя он вышел хриплым и сдавленным.

— Лучше, чтобы Лютер не видел, как мы это делаем, — поддразнил он, как раз в тот момент, когда мой взгляд упал на того самого мужчину, поднимавшегося по лестнице.

— Слишком поздно, — объявил Лютер, на секунду широко улыбнувшись нам, но когда Маверик отпустил меня, моя колотая рана вспыхнула от боли, и его улыбка погасла, когда он увидел, как я поморщился. — Вниз. Я приготовил тебе лекарства и кофе. Доктор придет и осмотрит тебя снова, если тебе понадобится…

— Мне не нужно снова с ним видеться, я в порядке, — настаивал я шепотом, от которого было чертовски больно.

— Прекрати болтать, — потребовал Лютер, и я раздраженно выдохнул, но я знал, что он прав. Я не хотел окончательно повредить свои голосовые связки. — По крайней мере, ты выглядишь хорошо отдохнувшим.

— Да, Роуг действительно классно рассказывает сказки на ночь, правда, брат? — Язвительно произнес Маверик, и я прищурился, глядя на него, гадая, догадался ли он уже о том, что произошло между нами, или просто вел себя как обычно.

— Мне послышалось слово «кофе»? — Спросил Джей-Джей сквозь зевоту, выходя из своей спальни, и я заметил, что Чейз следует за ним: они, очевидно, спали вместе.

Мне стало интересно, присоединился ли к ним и Маверик. Я догадался, что нам всем нужен был кто-то прошлой ночью после всего случившегося. И когда Дворняга выбежал из комнаты следующим, я предположил, что это распространяется и на него.

— Я заварил кофейник, — подтвердил Лютер. — Думал, что парень из картеля свалит, как только получит свою чашку, но он до сих пор валяется на шезлонге снаружи, будто здесь живет. — Лютер провел рукой по лицу. — Он не уйдет, пока я не поеду с ним к Кармен, но с этим можно немного подождать. Ладно, поднимайте дикую кошку, а я приготовлю завтрак. Вы все выглядите голодными как волки.

— Она не просыпается, — выдохнул я.

— Я помогу ей подняться, — уверенно сказал Маверик, шагая по коридору, и я бросился за ним, не желая, чтобы он увидел доказательства того, что мы сделали, до того, как она сама примет решение рассказать об этом.

Однако движение было слишком резким для меня, и я согнулся пополам, потревожив рану, а Чейз поддержал меня, пока я пытался пройти мимо него. Он снова прихрамывал, и я предположил, что нагрузка, которую он дал на ногу в пещере, разбередила его старые раны.

— Подожди, — прошипел я, но Маверик уже распахнул дверь и вбежал в комнату, как будто собирался броситься на нее с кулаками.

— О, черт возьми! — прогремел Маверик, а потом расхохотался так громко, что задребезжала крыша.