В конце концов, он же ни при чем тут. Совершенно.

Он помогает, поддерживает, даже сейчас, хотя мы уже два года как не живем вместе. Тошка, конечно, дико настырный и нудный до бешенства, но родная душа. И я об этом периодами вспоминаю.

Да и он забыть не дает, если честно.

Постоянно напоминает, что именно для меня сделал, как помог, сколько раз поддержал. И как сильно любит, несмотря ни на что.

Когда-то меня эти его слова про любовь буквально вытащили из морока безумия. Невероятно хотелось, чтоб хоть кто-то любил.

А он любил. По крайней мере, именно в этом и сумел меня убедить.

А я позволила этому случиться. Убедиться.

Мне было пофиг в тот момент.

Прикрываю глаза, откидываюсь на мягкое изголовье кровати. Надо, все же, помягче. А то ведь притащится сюда… Любовь же, типа. Ответственность.

— Пока, Тош.

— Завтра наберу, — сурово отвечает он. На заднем плане неожиданно слышится настойчивый женский голос, и я отключаюсь.

В своем репертуаре, да.

Втираем очки, строим из себя хорошего.

Создаем положительный образ страдающего, искренне любящего мужчины. И верим в это, самое главное. Потому что только так можно убедить в том, что тебе нужно, не только окружающих, но и самого себя.

А Тошка верит.

Отбрасываю телефон, глубоко вдыхаю и выдыхаю, стараясь унять сердцебиение и перестать бесконечно прокручивать в голове события этого вечера.

Безумного, как и все, что касается моей ненормальной первой любви. Потому что ненормально любить сразу двоих. И спать с ними одновременно — тоже ненормально.

И хорошо, что я, спустя годы, это уже осознаю. Осознание — практически принятие.

Что уже прогресс, потому что жалеть о случившемся со мной когда-то так и не выходит.

Не жалеют о таком. Стыдятся, да. Но не жалеют.

Интересно, а они жалели?

Наверно, тоже нет.

Им-то чего жалеть?

Они, вон, в шоколаде оба.

При бабках, связях, хороших перспективах, каждый в своей сфере. Не зря же Камня в городе каждая собака знает, а Лис с мигалкой на шикарной дорогой тачке разъезжает.

Все у моих бывших любовников зашибись.

Интересно, удалось мне сбить накал страстей? Лис, похоже, внял, потому что следом за мной не помчался, дал до гостиницы доехать.

А Камень вообще не появлялся, наверно, до сих пор в полиции.

Ну вот и пусть.

Конечно, есть вариант, что они продолжат меня ждать у больницы, желая что-то выяснить, малопонятное и вообще не нужное.

Но теперь, когда эффект неожиданности пропал, все будет по-другому.

Но черт… Какие они стали…

Сползаю ниже по подушкам, вытягиваюсь на покрывале, закрываю глаза.

Камень еще шире стал. Еще мощнее. Такой… Боже, как гора. Не обойти, не обнять… Смуглый, и глаза жестокие. Волосы отросли. Небрежный. Притягательный.

А Лис как-то возмужал. Не мажорчик уже, а серьезный мужик, жесткий и хлесткий, как кнут. И загар этот… Непонятный. Волосы были белые же, в дикой прическе. А сейчас просто светлые, но с выгоревшими до белизны прядями.

А повадки похожие. Хищные. Лениво-уверенные.

Изменились.

Еще лучше стали.

Боже… У меня и тогда-то против них шансов не было, а сейчас вообще без вариантов… Кого я обманываю?

Они стали лучше. А я… Я — нет. И то, что сегодня меня отпустили, лишнее доказательство.

Раньше бы — не отпустили. Я же тогда, пять лет назад, в их лапы как попала, так и не выбралась.

А сейчас — без особого труда. Погоню и попытку утащить к себе, вместе с нелепыми угрозами спишем на состояние аффекта от внезапной встречи.

Хотя, почему внезапной?

Не просто так они у больницы оказались. Ждали, значит… Зачем?

Черт, столько вопросов, и ни одного ответа.

А они мне нужны, эти ответы? Так хорошо без них жила.

Входящий вайбер прерывает мои размышления.

Смотрю на экран и тихо вздыхаю.

Реальность — она такая, ни минуты для лишней фантазии…

— Ты пропала, мать, — Ирина щурится с экрана телефона, пытаясь рассмотреть обстановку, в которой я нахожусь, — ты где, вообще? Опять твой пидарас тебя к кровати привязал?