Армен протянул небольшую сумку в которой лежали пакет с кофе и медная турка с двумя кофейными чашками.

— Он очень обижается на то, что вы совсем забыли своего друга.

— Вот шельма, всё знает — я усмехнулся — Спасибо Армен, присаживайся, расскажи о том месте подробнее.

Шувалов с интересом наблюдал и слушал наш разговор

Место, где мы должны стоять заслоном с батальоном егерей, находилось в четырёх переходах. По словам Армена долина, шириной около двух верст, находилась в восьми верстах от границы с Турцией. На той стороне располагались два селения населенные в основном армянами и небольшим количеством турков. Ходили слухи, что Энвер паша призвал башибузуков для нападения на Российскую территорию. Появились беженцы армяне с сопредельной территории, рассказывая ужасные случаи зверских расправ над армянами. Хуже нет башибузуков, самые жестокие и злобные, особенно босняки и арнауты (боснийцы и албанцы). Беженцы встречались всё чаще, они потерянные и какие-то обреченные, брели по дороге. К вечеру третьего дня нас нагнал Павел с десятком казаков сопровождения. Шувалов видя досаду на моём лице поспешил успокоить.

— Пётр Алексеевич, не нужно расстраиваться заранее. Может у полковника краткий визит к нам.

— Здравствуйте господа. Рад снова быть с вами, надеюсь и вы так же рады. — рассмеялся Павел. Еле уговорил отпустить меня, что бы самому увидеть боевые действия. В штабе думают, что на вашем участке возможны прорывы небольших групп турок. Это район заселен не так густо.

Возбуждённый Павел бесцеремонно, по-свойски устраивался у нашего костра. Видно мысли о предстоящих приключениях будоражили его воображение.

Я отвел в сторону жандармского ротмистра Булавина, который постоянно следовал за Павлом.

— Максим Сергеевич, как вы могли допустить отъезд полковника из штаба? — старался говорить спокойно.

— Как, как, никак — с раздражением ответил ротмистр — Если б я мог, связал бы его и отправил в Петербург с фельдъегерской почтой. Вы думаете я не понимаю всей опасности, но что я могу сделать? Генерал Верников не стал отговаривать полковника. Видите ли, он не видит явной опасности.

— А генерал Симонов?

— Генерал-майор Верников сменил его днями, та ещё фифа.- лицо Булавина скривилось.

— Ладно, Максим Сергеевич, проехали, старайтесь удержать его от глупых поступков. Если мы грубо обездвижим полковника, он обидится на нас, а если его убьют, нас смешают с дерьмом и размажут тонким слоем. Я не пугаю, я констатирую факт ротмистр.

— Уже дурно пахнет, Пётр Алексеевич, я постараюсь.

— Вот и постарайтесь, дружище. Может всё обойдётся, отсидим в заслоне положенное и домой.- Сказал я без всякой уверенности.

Не обошлось, около полудня следующего дня в отдаление послышались слабые звуки выстрелов к нам скакала разведка. Колонна остановилась. Все в тревоге ожидали известий. Костя подскакал и бросив повод кому-то, что бы вывели лошадь, доложил.

— Командир, в полутора вестах, впереди, идет бой, наши, непонятно кто, атакованы туркой, конные, сколько определить трудно. Заметили нас, сотен пять идут за нами.

— Сотня построение «коробка».- Ору во всё горло. Колонна распалась и стала быстро перестраиваться. По два фургона встали на флангах. Расстояние между ними около шестидесяти метров. Первая сотня выстроилась в две шеренги с интервалом два шага, для стрельбы с колена. Картечники, двадцать человек и стрелки Ромы встали третьей шеренгой. Вторая сотня распределилась на флангах, в случае необходимости поддержит первую. Две сотни казаков стояли позади, держа коней в поводе.

— Савва, позови Дорожного.

Подполковник Шувалов стоял в стороне и не мешал мне командовать.

— Я, господин есаул, — подскочил Дорожный.

— Василий Иванович, помнишь, как на тренировке?

— Так точно.

— Стоишь и ждёшь команда. После неё обходишь с флангов и атакуешь. Преследуешь, если их много, сразу поворачиваешь и выманиваешь на меня, уходишь к нам в тыл и прикрываешь его. Все тревожно смотрят на приближающуюся конную массу, которая неотвратимо двигалась на нас. Павел собрался со своим десятком присоединиться к казакам, что бы идти с ними в атаку.

— Полковник, вы куда?

— Буду атаковать вместе с казаками. — решительно заявил он.

— Отставить, господин полковник. Попрошу вас оставаться рядом со мной.

— Вы не можете мне приказывать — дернулся Павел.

— А я не приказываю, я требую, что бы вы стояли рядом со мной. В любом случае я не позволю вам идти в конную атаку.

Лава приближается. Все затихли наблюдая за набирающей разбег конной массы турков. Они визжали, кричали, свистели, всё это сливалось в один животный рев. Уже видны всадники в ярких одеждах размахивающие саблями, оскаленные морды лошадей. Сто метров, команда Ромы: Стрелки! БЕЙ.

Раздаётся залп. Два десятка лошадей вместе с всадниками валятся на землю, как подкошенные. Лошади вставали на дыбы, падали, давя седоков. Ржание смешалось с человеческими воплями. Раздается слитный залп сотни, две передние шеренги конной лавы, будто наткнувшись на стену свинца, валятся образуя кровавое месиво из лошадей и всадников, буквально в тридцати метрах от нас. Атака захлебнулась. Подаю команду Дорожному. Две сотни обтекая нас с флангов с гиканьем и свистом полетели в атаку. Турки не выдержали и повернули. Было видно, как казаки настигают отступающего противника, отдаляясь от нас.