Макс в ответ насупился:

— Так мы проверили всё. Нет следов взлома, нет аномальных правок в базе. Сама система, по сути, видит у них метки ауры. Прикинь? Пол дня мы ковыряемся, но всё чисто: люди каким-то чудом проявляют магическую активность, хоть у них никаких официальных статусов.

Я на секунду задумался. Значит, либо эти люди изначально были магами, просто никто не регистрировал, либо…

Тут у меня внутри щёлкнули воспоминания. Профессор Ракитин намекал, что каждый человек потенциально может иметь магическую искру, она лишь дремлет. И вот теперь наш алгоритм фиксировал эти искры?

— Так. Покажи логи, — попросил я.

Макс стукнул по клавишам. На экран посыпались цифры, датированные последними неделями. Я заметил растущие столбцы: ауропоказатели шли вверх. При этом никакой закономерности «по географии» или «по времени» не виделось: люди из разных районов, разных возрастов, словно всё перемешано.

— И это всё простолюдины? — спросил я, глядя на имена.

— Да, — кивнул Макс. — У них в анкетах чёрным по белому: «нет способностей», «никогда не колдовал». А видишь здесь? — он переключил вкладку. — У нас есть модуль, который считывает микрореакции при использовании основных фишек приложения. И вот этот модуль видит у них всплески, типа человек проводит лайв-стрим, а аура вдруг «вспыхивает», как у мага.

— Ужас какой, — проговорил я, но на лице у меня была улыбка. Потому что это не ужас, а, как минимум, весомая сенсация. — С ума сойти. Получается, многие люди могут колдовать, и они сами не в курсе?

Макс пожал плечами:

— Выходит, так. А теперь смотри сюда, — он вывел ещё одну таблицу. Там высвечивались какие-то непонятные коэффициенты, рядом столбцы с заголовками «коэффициент раскрытия», «глубинный потенциал» и «ошибка распознавания». — Наш алгоритм стал глубже сканировать поведение пользователей. И вот что он рисует: по сути, «присваивает» способностям классическую форму, скажем, «поджигатель», «телепат», «лёгкая психокинетика», — даже если человек сам про это ничего не знает.

— Гениально, — только и выдавил я. — Макс, а сколько вообще таких «псевдо-обычных», у которых система видит ауру? — спросил я, стараясь дышать ровнее.

— По моим прикидкам, процентов 10 от всех новых регистраций. А если учесть старую базу, мы просто не сканировали их так глубоко. Возможно, там аналогичная доля. Короче, колоссальная цифра.

— Это же… ух, — я чуть не сел на пол от таких масштабов. — Каждый десятый?! Да это бомба. Если об этом узнают магические власти, прикинь, что начнётся? Ведь формально это ломает их скрипт «лишь 3% населения — маги».

Макс понимающе кивнул, зачесал затылок:

— Именно. Но, Тим, это же ещё не всё. Я хотел показать кое-что в самом коде. Похоже, у нас в модулях прорисовался некий артефакт, который как раз и позволяет видеть эти искры.

— Артефакт? — переспросил я, чуть приподнимая брови.

— Ну, я называю это «артефакт», потому что пока не понимаю, как оно возникло. Будто сам код эволюционировал. Мы внедряли новые алгоритмы рекомендаций, потом бакенд-скан ауры, потом твой апдейт с «особыми уточнениями»… всё наложилось. И получился такой вот «сканер», который считывает скрытый потенциал.

Он начал листать куски кода на другом мониторе. Я видел массивы строчек, постоянно переливающихся светлыми и тёмными значками. Иногда Макс добавлял комментарии. Все эти мелочи как будто сверкали у меня перед глазами. И тут во мне вдруг загудела знакомая вибрация — та самая, которая просыпалась, когда я пытался погрузиться в эфирный код.

Внутри меня будто рычаг переключили. Я осознал: сейчас, возможно, я смогу попасть в режим, как это было с призмой. Мне всё время казалось, что это тяжело: один неверный шаг — словлю дикое мигреневое жжение. Но Макс, похоже, увлёкшись, не замечал, как я вдруг погрузился в себя и попытался прицелиться.

— Тим? — произнёс Макс, заметив, что я замер и молчу.

— Тихо, — выдохнул я. — Мне нужно… секунду.

Я прикрыл глаза, положил руку на край стола, где лежал дополнительный проектор. Ощущение пошло знакомое: будто зашумело всё вокруг, но в голове появилась кристальная ясность. Я попытался увидеть этот код, который Макс прокручивал, и мысленно выдернуть нужные строчки.

Сначала ничего не произошло, я лишь почувствовал лёгкую пульсацию в висках. Но затем, напрягая волю, попробовал представить, как перетаскиваю столбцы и строки в таблице, меняю параметры, чтобы раскрыть полный список.

— Ой… — вырвалось у меня, когда экран моргнул, и строчки поползли, как прибывающая волна.

— Что?! — Макс подскочил и стал судорожно жать на клавиши. — Тим, у меня курсор сбился?! Да что за чертовщина…

Но курсор тут был не при чём. Я, ощущая холодный пот на лбу, внутренним зрением видел эти цифровые ряды, и будто растягивал нужные ячейки. Вся таблица на экране действительно переформировалась: одни столбцы раздвинулись, другие схлопнулись. Макс бегал глазами по монитору, думая, что это какой-то вирусный скрипт.