— Хватит издеватья! Нет, вы видали?! Сидит столбом и еще издевается!

Где она сидящие столбы видела?!

— Лучше бы сходил на кухню, еще воду поставил. Забери чашки, вымой. Тряпку не забудь — крошки. Тараканов еще тут разведешь. Не хватало нам их!

Встаю с хитрым видом, чашки с хитрым видом складываю, кофемолку на плечо взваливаю с хитрым видом — на кухню. Унес, вымыл, довел до кипения, разлил, принес. Все с тем же хитрым видом. И все четыре гидры, стоит мне вернуться с кухни, утыкаются в паузу. Потом соображают, что я все равно — ни бум-бум. И дальше практикуются.

Чувствую, мне тоже хоть что-то сказать надо. И говорю с хитрым видом:

— Там на кухне какая-то банка, в ней что-то плавает.

Вика сразу переключается на нормальный русский язык:

— Ой, девочки! Это Минька лягушку принес! Сказал: для школы надо!.. Ей же воду нужно сменить! Я же ему обещала!

И четыре гидры бегут на кухню. Окружают банку:

— А ей вода эта холодная, надо теплую налить!

— Нужно чтобы отстоялось! Там ведь хлорка. Ей вредно!

— Слушайте, ей нельзя так много воды! Надо на самом дне. И камушков туда насыпать. Чтобы ползала. Она же земноводная! Понятно? И земно, и водная! А так она устанет и утонет!

— Ее накормить надо! Она же голодная! Лягушки огурцы едят? Кто знает?! Едят они огурцы? Свежие!

— Лягушки мух едят! Надо несколько штук поймать!

И они начинают ловить мух.

Лягушка пытается наверх по скользкой стенке вползти, ногами судорожно дрыгает. Потом застывает на воде. Чуть покачивается, мух дожидается. На резиновую сразу похожа.

Смотрю на эту банку отрешенно от скачущих гидр — и тут мне прилетает по моему хитрому лицу: хлоп! От Вики! В охотничьем запале. Больно и обидно!

— За! Что! — утрирую голосом мухобойную пощечину. — За! Что! — С такой... легкой иронией.

— Хватит! Издеваться! — кричит Вика. И лицо у нее — у нее! — несчастное. Слезы накипают.

„ ...А сам из меня дурочку делает. Издевается на каждом шагу. Еще хихикает: что ты мне можешь сделать? какие у тебя претензии? Все отлично, и перспективы радужные.."

А ну вас всех! Сижу в комнате, слушаю возобновленный азартный визг с кухни. Чашки с кофейной гущей переворачиваю — все равно мне их мыть. С хитрым видом. Сам себе гадаю: если лягушка может в человека превратиться хотя бы в сказке, то вот как бы наоборот... мне — в лягушку. И все четыре гидры ловили бы тогда для меня мух, воду меняли, камушки рассыпали, огурцы свежие подкидывали. Эх! Ква...

Только не стала бы тогда Вика для меня мух ловить. Опыты бы стала на мне проводить — как лягушка на то и на се реагировать будет. Скальпелем полоснуть, электроды, доведение до кипения окружающей среды. У лягушки ведь рефлексы, на любой раздражитель честно реагирует, не скрывает эмоций. Не то что некоторые... столбы сидячие!

Если бы я эмоций не скрывал под толстым слоем своего хитрого вида, то...

То попрал бы неясно кем писанные законы деликатности и не делал бы отсутствующего лица при англоязычной полемике гидр о пользе щенков, например.

Они, щенки, мало что соображают, правда. И сказать ничего умного не могут. Но заводить у себя щенков надо иногда...

Я бы принял-таки участие в полемике. Я бы сказал, что только дурак в наши годы может не знать английского языка хотя бы в пределах общего понимания — о чем речь. Что только дурак в наши годы может не знать, о каких-таких щенках речь. Что меня эти разадидастые и обмонтаненные щенки уже пять лет как заставляют дураком себя чувствовать. Или шесть?.. Когда первый щенок появился? С такой... нервной французской челюстью.

... — Ты меня тогда очень обидел! — говорит потом Вика.

А что я сказал?!

Щенок при моем появлении только визгнул коротко и завилял своей челюстью. А я только и сделал, что радостно проорал: „Ага! Измена в замке!“

... — Ты и его очень обидел! — говорит потом Вика. — Он твои дурацкие шутки мог истолковать...

Причем подразумевается, что уж я-то истолкую верно — подумаешь, ничего особенного... Нет, не хочется почему-то воспроизводить ту развеселую ситуацию. Действительно, ничего особенного. А я неуместно: „Ага! Измена в замке! “

ОСОБЕННОГО-то ни-че-го! Это только в галантно-авантюрных книжках моих щенячьих лет кто-то там смело вешался от несварения семейной жизни. Теперь, правда, тоже вешаются. На шею. Неважно кому и которому по счету. Так мне Вика объяснила. Когда щенков что-то развелось, как на дискотеке. Прямо щенячий демографический взрыв у нас в квартире произошел. Как хочешь, так и толкуй! Вика и растолковала. Мне. На первый раз обошлось без Фрейда и супругов О’Нейл. На первый раз вранье попроще.

Мол, понимаешь... Суть... Видимость... Понимаешь, с щенками интересно. Они уже и там были, и сям были... Рю, авеню, стриты, пляцы. Закордонно-старинные обычаи, понимаешь... Кстати, того помнишь? С челюстью? Вот он как раз один из таких красивых обычаев вспомнил. И как раз хотел показать. А ты!..