Не успел Авит раскрыть рот, как Ниов взорвался:

— Всё вы что-то мутите, мутите у меня за спиной! То с Иссой шушукались — и где она теперь, Исса? Бросила меня, и не дала мне никакого шанса…

— Нет, нет! — перебил Авит.

Сидящая рядом с Кловом Мирта вжалась в лавочку, задрожав от повышенных тонов. Клов быстро посмотрел на неё и мягко улыбнулся. За эти недели она словно стала его тенью — несмотря на то, что как бы принадлежит Авиту. Авит подумал — он бы сошёл с ума, если б она так постоянно таскалась за ним. Хорошо, что удалось скинуть это бремя на Клова.

— Друг мой! Сударь мой Ниов! Я… — он начал было выкручивать слова в какое-то подобие смысла, но как же это было тяжело!

— Что «ты»? Ты тоже бросишь меня так же, как бросила она! Лучше бы я умер в Леде!

— Да скажи уже ему, и всё! — отрезал Клов. Хорошо ему говорить!

— Что сказать? — настороженно сощурился Ниов.

И правда. Что тянуть? День ото дня и час от часу буря только сгущается сильнее. Авит тяжело и шумно вздохнул и выдавил из себя:

— Исса в Доргодраге из-за тебя. Ради тебя.

— Чего? Ты на солнце перегрелся?!

— Ниов, только не ори, — предвосхитил Авит его реакцию. — Пожалуйста, выслушай.

Судя по тому, как Ниов нахмурился и часто задышал, выслушать Авита без вреда для его здоровья сейчас был бы больше готов бешеный шипохвост, а никакой не Ниов. Но деваться некуда.

— Ниов, мы расшифровали эти старые бумажки, что Ранаяр оставил Иссе на древнедайбергском. Там сказано, как избавиться от драконьего яда, если человека ранил дракон.

Клов и Ниов, да и Мирта, кажется, даже дышать перестали в ожидании того, что сейчас скажет Авит. А вот Авит опасался, что заговори он дальше — друг его просто прикончит. Он собрался с силами и продолжил.

— Драконье пламя выжигает драконий яд, — выдохнул Авит и мысленно попрощался с жизнью.

Ниов вначале истерично рассмеялся, потом вскочил и поднял руки к небу.

— Звёздные предки, почему я не издох ещё там, в Леде! Вы что все, издеваетесь?!

Авит опустил голову. В общем, его можно было понять. Но как теперь объяснить, что Исса хотела как лучше?

Когда Ниов походил туда-сюда по беседке, вдоволь позамахивался на друзей руками и наконец проорался — то есть, примерно через полчаса, — он наконец сел и выдохнул.

Тогда Клов тихо сказал ему без особых вступлений:

— Она тебя любит.

— Она?! Да она не даёт даже прикоснуться к ней! Жена, называется! Да ей ящеры дороже…

Он умолк.

Авит хмыкнул и воспользовался паузой, пока тот соображал:

— «Ящеры дороже хромого урода, ради которого она к ним и отправилась»?

Ниов надолго умолк. Потом сказал:

— Выставьте меня на суд поединком. Нечего Ранаяру там делать. Это не его битва.

Не стал обсуждать с ними Иссу, значит. Оставил себе, подумалось Авиту.

— Это с чего вдруг? Ты еле на ногах стоишь.

— У Ранаяра впереди долгая счастливая жизнь с Арглой. — Тут Авиту вспомнилась эта лютая кошка, и то, как она неделю назад заехала ему при всех по лицу. Что ж, для кого-то счастье выглядит именно так. А Ниов продолжал, — Ранаяр будет знатным и богатым вельможей при роде Нокардон. Причём независимо от того, останется в Дайберге рабский строй или нет, — горько добавил он.

— Ранаяр в долгу у тебя и у Иссы. И хватит уж играть в благородного брата — ты вот едва держишься! — Авит подскочил к другу и подхватил его, помогая ему сесть.

— Вы оба не понимаете. Я Пылевой Волк. Мне не обязательно быть сильным. Стоит Перивсу лишь задеть меня — он погиб!

Тут уж вспылил и Клов.

— А ты не заботишься о том, что он тебя заденет настолько, что ты не выживешь? Что мы тогда скажем ей? Что ты вызвался пасть добровольной жертвой ради свержения рабства на её родине?

— Ей всё равно! — Ниов всё пытался убедить себя в её равнодушии. Но Авит точно знал, что это не так: он видел, как она на него смотрела, и как она рыдала у него на подушке.

— Пусть идёт Ранаяр.

— А я?

— А ты мой друг! А он нет!

— Да как вы оба не понимаете?! Он Рубиновый! Ру-би-но-вый! Не дошло до вас ещё?

Клов и Авит переглянулись, не понимая, к чему он клонит.

— Почему Рубиновых Кронос держит поближе к себе? Почему не они защищают пограничье, а Пылевые? Вспомните легенду! Четыре рубина — четыре капли крови. Пятая капля крови призывает этот проклятый огонь и оба сгорают — Рубиновый и его враг! Это его погибель!

Настала тишина, даже птицы в саду, казалось, замерли и перестали петь.