Уходя, Пчелочка топает смешно ножкой и дергает плечиком. В глазах дочурины блестят слезы. В силу семейного упрямства наша девчуля никогда не позволит себе разрыдаться даже при отце.

Дмитрий Сергеевич всегда говорит, что по силе характера Майя переплюнула бабушку Катю и тётку Анну.

Не знаю, хорошо это или плохо, но доченьку мне по-матерински всегда жалко. Трудно быть с детства и сильной, и взрослой.

– Никитушка, ну зачем ты опять ребёнка расстроил? Дочуринка ведь как лучше хотела. Со мной побыть, чтобы поддержать. Ну, знаешь же, как Пчелочка любит по вечерам пупсику сказки читать и песенки петь, - делаю внушения мужу очень тихим шепотом, чтобы Майечка не слышала.

– Любимая, не беспокойся на пустом месте. Майюша сейчас подуётся немного и к вечеру успокоится. Придёт к нам жмулькаться на ночь, мы помиримся и ещё обговорим ситуацию, - поглаживая и целуя мои руки, примирительно произносит Никита.
– Если честно, милая, я очень рад, что наша девочка так сильно переживает за тебя и малыша. И ещё приятно, что дочь стала к тебе ближе. Спасибо тебе, любимая!

– Мне радостны, Никитушка, твои слова! Теперь придумай, как без потери своего авторитета разрешить дочурине ночевать в моей палате, - как можно мягче доношу до мужа то, что считаю очень важным.

– Слав, ты же знаешь, нашему бесёнку ничего нельзя запретить, потому как она все равно сделает, как ее левая нога решила.

В жизни все получается так, как предсказывает Никита. Все же он дочь нашу знает лучше, чем я.

Майечка практически все ночи в отсутствие своего папуА проводит в моей палате. Мы жмулькальемся, читаем книжки малышу, смотрим мультики и детские фильмы.

Я не могу налюбоваться своей красавицей и насладиться её обществом.

Все время думаю с любовью и благодарностью о своём любимом Никите, подарившем мне не только мою жизнь, но давшем возможность быть матерью.

Мужа из командировки жду с нетерпением и беспокойством, потому как знаю, нас с ним ждёт непростой разговор.

– Славуль, видишь, как хорошо, что я перестраховался?
– констатирует факт новых обстоятельств Никита, обнимая меня и нашего малыша.
– Если бы через твоё не хочу не засунул тебя в клинику на обследование, так бы и не узнали про очередной сюрприз твоего организма, шкатулочка ты моя. Ну, все, любимая, не переживай и не расстраивай ребенка. Все будет хорошо! Будем на это надеяться. Славик, не плач… Люблю тебя! Иди ко мне на руки. Я буду гладить и нежить пупсярика, а ты расскажи мне, как вёл себя житель нашего домика.

– Останешься, сегодня со мной, Никитушка?! Я так по тебе скучала, любимый! Извини меня, милый! Признаю, была неправа, умолчав про беременность. Никит, если честно, да, специально не сказала. Боялась! Ребеночка очень хотела, но понимала, что тебя новость не обрадует, - говорю мужу нежно, смотря в глаза его вкрадчиво, ища в нем понимания и поддержки.

В это обследование выплыла проблема, которой не было в предыдущий раз. Врачи утверждают, что все не так и страшно, но мне ужасно боязно за последствия, за своих детей и Никиту.

И все же, сейчас переживаю даже больше за мужа. При неблагоприятном стечении обстоятельств именно ему придётся тяжелее всего.

– Знаю, милый, ты уже измучился переживать мои проблемы и бороться с ними. Прости меня, любимый, что мучаю тебя столько лет! Но…Ты мне очень-очень нужен. И малыш наш тоже. Знаешь, я уверена, что с его рождением все наладится, уйдут мои беспочвенные переживания. Я перестану жить с постоянной жабой страха в груди. Господи, только бы пережить все и выжить, - роняя слезы, покрываю поцелуями лицо мужа.
– Прости меня, Никитушка! Прости….

– Привет, брат! Да, сижу в ожидании чуда. Операция уже минут двадцать идет. Нет, Лив, пол малыша не узнали. Слава уперлась, решила, пусть будет сюрприз. Ну, хоть с именем определилась. И то радует. Александр или Вероника. Согласен, с отчеством язык сломаешь. Да, да, Екатерине спасибо. Минуточку, Лив.

Прерываю разговор, потому что несколько женщин в униформах выходят из оперблока.

– Извините, кесарево Уманской уже сделано?
– спрашиваю с дрожью внутри, когда сотрудницы равняются со мной. Получив отрицательный ответ, возвращаюсь в Ливону.

– Нет, еще, Лив. Катя прилететь не смогла. Звонила. Вчера Дмитрия оперировали. Стент. Очередной. Самочувствие? Вроде, нормальное. Майечка с Юлькой. Да, палочка-выручалочка. Да, ну. Ни к чему. Ты сам только с самолета. Тебя Ерчаник и Завенчиком дома ждут. Да, конечно. Станет известно, сообщу. Переживаю. Согласен, судьба наша такая.

"На судьбу сетовать нечего, - мысленно одергиваю сам себя.
– Ты, Никитос, судьбу на свое 33-летие сам выбрал, потому пенять тебе не на кого. Живи и радуйся! Жди чуда. Вдруг в этот раз повезёт. Ну или пронесёт. Не может же снаряд все время попадать в одну и туже воронку…"