Я понимал, что дворец – не место для Эбелин, но с каждым днём мои собственные доводы таяли под гнётом тоски по этой девушке. Раз в неделю приставленный к ней агент присылал мне информацию: что делала, с кем общалась, как проходит её учёба. Я знал, что она живёт с отцом, крепко сдружилась с Кэтрин, а вот отношений с мужчиной так и не завела. А ещё у неё был липовый жених, с которым она вела себя отстранённо и сдержано, скорее, как с хорошим знакомым. То есть, их свадьбы опасаться не стоило вовсе.

Иногда я думал, как бы отреагировал, если бы мне доложили, что у Эби появился возлюбленный? Если бы она действительно завела с кем-то романтические отношения? Вероятнее всего, меня не удержали бы ни обязанности, ни обстоятельства, ни совесть. Я бы просто забрал её в Харсайд и уже там бы мы оба начали выяснять, остались ли у неё ко мне чувства… или их никогда не было.

– Хельм, ты здесь? – насмешливым тоном позвал Гервин. – Похоже, из нас двоих именно ты не в себе. Говорю с тобой, а ты будто в трансе.

– Извини, задумался, – бросил я, потом перевёл взгляд на Кэт и уверенно сказал: – Я согласен стать калтоном для вашего сына.

Кэт удивлённо моргнула, растерянно повернулась к супругу, а Гервин улыбнулся так довольно, будто именно такого поворота и ожидал.

Демонов хитрец! Зато я понял всю суть его задумки. И, что самое удивительное, у меня не возникло ни единого порыва её сломать. Более того, я вдруг окончательно и бесповоротно понял, что нужно делать. И пути назад у меня, кажется, уже нет.

Эбелин

Ритуал должен был пройти в дворцовом храме, но по правилам начинался он от дома родителей малыша, а в случае Кэтрин – от покоев кронпринца. До храма ребёнка несла родная мать, а мне, как калтонии, следовало идти строго за ней, чтобы потом у самых дверей взять названого сына на руки и внести на территорию святыни.

– А сколько примерно будет идти вся церемония? – спросила я у Кэтрин, которая нервно поправляла оборки на строгом белом платье.

– Гервин сказал, около получаса, – ответила она. – Я сама на подобном никогда не присутствовала. В Вергонии таких ритуалов нет.

Она то и дело поглядывала на часы и казалась взвинченной.

– А если стихии его не примут? Если что-то пойдёт не так? – выпалила Кэт, всплеснув руками. – Или Астер напугается служителей? Или случится ещё что-то?

– Не переживай ты так. Справимся. Всё пройдёт отлично.

– Но наш сын айв только наполовину. Что, если богиня Герда решит, что он не достоин быть принцем? Что, если у него не будет крыльев?

Я уже предлагала ей принять успокоительное, но Кэтрин отказалась наотрез. Обычно она была крайне уравновешенной и здравомыслящей, но если уж начинала нервничать, то делала это со всей искренностью и воодушевлением.

– Будут у него крылья, – заверила я подругу. – И он айв, не сомневайся, это уже сейчас чувствуется.

Дверь открылась, и няня внесла в гостиную улыбающегося мальчишку. Увидев мать, Астер сразу потянулся к ней. Кэт взяла его на руки, прижала к груди, и в её глазах появилось так необходимое сейчас спокойствие. Малыш обнял маму за шею и шаловливо улыбнулся, но тут заметил меня и тут же потребовал опустить его на пол.

Астеру всего несколько недель назад исполнился год, но, тем не менее, ходил он уже уверенно и даже пытался бегать. До меня он дошёл легко и сам попросился на ручки. Отказать этому обаятельному голубоглазому брюнету я никак не смогла.

– Пора идти, – медленно выдохнув, сказала Кэтрин. И тихо добавила: – Скорее бы всё это закончилось. Надеюсь, всё пройдёт хорошо.

В торжественном шествии до храма принимали участие, наверное, все женщины дворца: от королевы до горничных. Но на саму церемонию должны были попасть лишь избранные – родственники и близкие друзья, а остальным предстояло ждать во дворе.

И всё шло хорошо: мы без происшествий добрались до заветной двери, Кэт передала мне Астера, под пение хора я внесла малыша в храм… но, идя к алтарю, вдруг почувствовала, будто меня укутало тёплой волной: приятной, ласковой, нежной. Это было очень знакомое ощущение из прошлого, такую реакцию вызывал у меня лишь один человек. Но он никак не мог быть здесь, его бы точно не пустили на церемонию.

Отбросив лишние мысли, я дошла до алтаря, где стоял служитель в белой рясе, и поклонилась ему. По правилам, теперь я должна была смотреть только вперёд, но когда вдруг почувствовала, что за моей спиной кто-то стоит, причём довольно близко, то едва сдержала желание обернуться.