Снегоступ штука простая, куда проще лыж. Просто сетки, которые вешаются на обувь, чтобы увеличить площадь опоры. Опорная середина, куда ставится ботинок, фиксирующие ремни. Чем проще, тем реже ломается. А сломается, ну что же, новые делаются из подручных материалов.

Беда была в том, что в этом буреломе снег был всех видов. И окаменелый в лёд, перепутанные слои наста, мягкий сыпучий «песочек», в который легко провалиться и даже свежий, пушистый снежок. Снегоступ позволял не проваливаться во все виды снега, хотя панацеей, безусловно, не был.

Снегоступ Проводника был сложнее, это была целая пластиковая пластина, ровная, с кустарными, но очень качественными фиксаторами.

— Я смотрю в тех местах, где ты живешь, есть производство?

— Не обижайся, Странник, но я не особо люблю рассуждать про общины, которым помогаю. Некоторая секретность. В качестве баланса, не спрашиваю у тебя про твоих. Хотя если ты что расскажешь, послушаю.

— А что тут скажешь. Просто люди. Работяги, студенты, водители, дворники, колхозники. Даже парочка представителей научной интеллигенции есть.

— А офисный планктон?

— Те, кто захотел выжить… Переучивались. В новом мире нужно уметь что-то полезное. Когда ты юрист… Лучше б тебе уметь работать топором. Им пришлось туго. Ну то есть, всем пришлось несладко, но в разной степени. Легко переучиться, если ты привык к постоянной смене обстановки, к работе руками, к тому, чтобы сам за себя отвечать. Наш комендант инженер-энергетик, умеет работать руками, причём не только по проводам, а вообще по всему, включая человеческие лица. А я до всех этих событий был вахтовиком.

— А основная профессия?

— Бесценная по нынешним временам, я бетонщик.

Проводник негромко рассмеялся. Это смотрелось странно, что мы беседовали в уюте внедорожника, а потом как ни в чём не бывало, продолжили пока карабкались на пригорки, огибали торчащие в стороны стволы деревьев, которые природа вывернула с корнем, спускались в приямки и старались не провалиться если в этом буреломе образовались пустоты.

Мы использовали то, что любители эльфов и всякого толкиенизма назвали бы «лёгкие ноги». Мы двигались плавно, легко, не наваливаясь всем весом и не напрягаясь, чтобы можно было без проблем менять положение тела и переносить на новые точки опоры. Я использовал как посох свой бессменный топор, а Проводник, у которого, к слову, были неплохие составные лыжные палочки, только ноги и всё. И тем не менее мы достаточно быстро продвигались вперёд к своей цели.

Такое движение достаточно быстро утомляло и через сорок минут мы остановились внутри ямы шестиметровой глубины.

— Прошу привала, Проводник! — я поднял руки. — Кипп прав, я недавно прошёл острую фазу вируса Татуировщик.

— А, ну да, ты что-то такое говорил. Думаешь, ты больше не заразен?

— Надеюсь, у меня финальная стадия выздоровления. Ну, я рассчитываю, что вышел к выздоровлению, а не отказу органов и у меня короткое улучшение перед смертью.

— Ты знаешь, по поводу вируса. Мы с мужиками покумекали и думаем, что вирус не так страшен.

— Я-то надеюсь, что он убивает. Есть свои причины на такое рассчитывать, — ответил я.

— Убивает. Но если бы не Катаклизм, это был бы просто очередной чудной грипп, не более того. Грипп ведь тоже убивает, так? Просто вирус застал нас, то есть, людей, что называется врасплох. Он убивает, потому что мы ослаблены, голодны, слабы, недополучаем белок, витамины, солнечный свет, ведь большая часть людей сидят в убежищах и наружу нос не показывают.

— То есть, ты считаешь, вирус не так уж крут, просто мы салабоны?

— В конкретно этот момент нашей жизни — да.

— Ну, Проводник, если подумать, я с тобой соглашусь.

— Ладно, сменим тему. Скажи, а военные у вас обретаются?

— Нет. Точнее сказать… Будешь энергетик? Из старых?

Я достал две баночки Red Bull 0,25 и одну подал Проводнику.

— Приму в подарок, — осторожно ответил он и предложил в ответ крем.

— Хороший, с пантенолом.

— Давай. Передохнём пару минут и в путь. О чём это мы, о военных? — я присел и намазал лицо порцией крема, потом с треском открыл банку и влил в себя глоток кисло-сладкой жидкости. — Так вот, у них есть по крайней мере одна известная мне база, собственно, она там же, где была часть.

— Выкопали себе туннели?

— Как ни странно, построили снежный замок, причем не для красоты, а по всем правилам фортификации. Я много раз им предлагал переместиться в город, есть много свободных локаций пригодных для заселения.

— Не хотят? — предположил Проводник.

— Тут материя тонкая… Мне кажется, что очень многие, если не все, выжили, потому что у них была идея, какой-то смысл, внутренняя причина для активных действий. Военные до сих пор служат, они поднимают флаг, у них звания и порядок. Понятно, что большая часть утомляющей части службы ушла в небытие, но они по-прежнему солдаты, они как приняли присягу, стали на пост, так и не могут оттуда уйти. И этот «долг» держит их в стране живых.