Они вышли к морю. Море было темным, больше похожим на большую дыру в земле, но променад подсветили, да и на той стороне залива мерцали разноцветные огни.

– Там север? – спросила Ася.

– Да. Небольшой портовый городок.

– Это чудесно, - она неосознанно опустила голову Яну на плечо, любуясь открывшимся пейзажем. Дворжак того и ждал, конечно же, и с готовностью ее обнял. Ася вспомнила о какао и осторожно отпила. Напиток даже не успел толком остыть.

– Так бы и стоял всю жизнь, - вдруг сказал парень.

Ася в целом возражений не имела. Потеплее бы, конечно, но и так сойдет – ветра не было, от Дворжака шло тепло, а во рту таяло сладкое послевкусие самого настоящего какао, что она когда-либо пробовала в своей жизни. Кофейням такое и не снилось. Она прикрыла глаза.

Хотела сказать Яну, что он старомодный, но осеклась.

Кто-то шел к ним, ежась и семеня. Ему прогулка явно не доставляла удовольствия. Ася сперва не обратила внимания – никто ведь ее не видел.

Вот только Ленин вдруг вышел из анабиоза и вскочил, натянув поводок.

Да и Ян, заметив гостя, напрягся так, что объятия превратились в борцовский захват.

Бледный и замерзший, к ним спешил Франческо де ля Серна.

– Откуда он здесь?

Ася и сама хотела спрятаться за Яна, а заодно спустить с поводка Ленина, и пусть делает, что хочет. Правда, в виде варана Ленин был способен разве что ноги отдавить, ну или надоесть до смерти.

– Я тут как-то подзабросил занятия классической литературой, - невнятно отозвался Ян.

– Он не пропадал?

– Да куда он денется?
– отмахнулся Дворжак. – Скорее мир рухнет, чем Мартини уедет с острова.

Ася прикусила губу.

Здесь что-то было не так, и видимое благополучие оттого казалось зловещим. Она не понимала пока, в чем именно подвох, но неправильно было все. И даже привязанность Яна, так гревшая душу, однозначной не выглядела. Он сжимал ее руки теперь так сильно, что недалеко было и до синяков. Боялся за нее? Или не хотел делиться?

– Слушай, уже больно, - напомнила о себе Ася. – Ты очень сильный.

– А, прости, - Ян ослабил хватку, но руки так и не убрал. – Я как-то слишком реагирую, да?

– Мягко говоря. Ну что он мне сделает? На двухметрового силача как-то не тянет.

– Ты просто плохо его знаешь, - подмигнул Дворжак. – Его боится даже твой отец.

– Серьезно?

– Увидишь.

Де ля Серна, наконец, до них добрался. Ася внимательно на него уставилась, пытаясь понять, кто он здесь и чего хочет. Учитель выглядел, как выражалась тетка порой по поводу ее собственного внешнего вида (или вернувшегся с какой-нибудь особенно отчаянной разборки Яна), расхристанным. Одежда словно валялась на помойке, а может, он и вовсе отобрал ее у какого-нибудь бомжа. Ася всерьез задумалась, есть ли у них тут на острове бомжи, а будущий посол Гондураса между тем сообщил:

– Ты должна вернуться, - и янов предупредительный низкий рык проигнорировал. – Уже поздно убегать.

– О чем это он? – возмутился Дворжак. – Ничего ты ему не должна!

– Ему – нет, - согласилась Ася, холодея внутри.

Какао выплеснулся на снег из кружки, которую вдруг перестали держать ослабевшие пальцы.

– А вот себе, к сожалению, должна, - добавила она.

Огни материка переливались вдали. Снова падал снег – мягкий, уютный и даже почти не холодный. В свете газовых фонарей не было лучшего места, чем этот променад у моря. Такой прекрасный, такой ненастоящий...

Ленин ткнулся мордой ей в ногу, хлестнул по земле хвостом. В этот раз он ее не потеряет. Ася кивнула.

Ее ждала Туонела.

– Попробуй, возьми!
– Ян напрягся, а потом вдруг рухнул на колени и обернулся рыжим волком.

Это был еще не тот огромный зверь, на котором Ася верхом скакала по ветвям мирового древа, размером аккурат с обычного лесного хищника, но клыки у него были внушительные и вид отчаянный. Волк припал на передние лапы и недобро уставился на де ля Серна. Снова зарычал.

– Все нормально, - Ася попыталась его успокоить и опустила руку на вздыбленную шерсть, - Я должна. Это правда.

Де ля Серна, без всякого страха стоявший перед ними, кивнул.

– Он ждет, - добавил учитель.

– Тогда пойдем, - сглотнув неведомо откуда взявшиеся слезы, согласилась Ася и протянула ему руку.

Когда учитель обернулся скелетом и крепко вцепился в ее запястье, она вздрогнула, но почти не удивилась. Удивился Ян – обронил волчью челюсть в снег. Ленин вылез из-за ее ног и в задумчивости уставился на мертвеца.