— Отлично, они уже на месте, — подумал я и мигом очутился внутри машины.

— Доброе утро, господа! — с улыбкой поприветствовал я Блейда и Абрахама, помахав им рукой.

Реакция охотников оказалась стремительной: они оба вздрогнули от неожиданности, а Блейд, немедля ни секунды, выхватил пистолет и направил его прямо в меня.

— Мать твою, Брюс! Какого чёрта?! Откуда ты взялся?! — заорал ошарашенный Эрик. Лицо у него было напряжённое, глаза горели злобным недоумением. Абрахам, прищурившись, только криво ухмыльнулся, явно стараясь не рассмеяться.

Я пожал плечами:

— — Ты, кажется, забыл, что я сверхбыстрый, — я невинно развёл руками. — Можешь опустить пушку. Знаю, что она мне особо не навредит, но согласись, не самое приятное ощущение — когда в тебя целятся из пистолета.

Блейд смерил меня тяжёлым взглядом, но всё же убрал оружие и сунул его в кобуру. Губы его сжались в тонкую линию.

— В следующий раз я выстрелю без предупреждения, — процедил он сквозь зубы, — заодно и проверим, насколько ты пуленепробиваем.

— А чем выстрелишь? — поинтересовался я, при этом мгновенно выхватив пистолет у Блейда, чтобы рассмотреть его поближе. — Ого, это же «Беретта 92FS», правильно? В кино видел такую. Отличная штука.

Глаза Блейда налились кровью, и, хотя Абрахам при этом выглядел так, словно вот-вот расхохочется, он тоже старался сохранять серьёзность.

Блейд протянул руку и отчётливо выдавил:

— Верни её. Детям оружие не игрушка.

По тому, как были напряжены его скулы, было видно, что он из последних сил удерживается, чтобы не врезать мне.

— Детям?! — я фыркнул, передавая ему пистолет. — Ну ладно, как скажешь... Скучный ты, однако. Ладно, отставим в стороне лирику, — обернулся я к Абрахаму. — Рассказывайте, какой план?

Блейд отвернулся, демонстративно показывая, что не хочет продолжать разговор, и передал слово Абрахаму.

Абрахам, с облегчением, словно сбросив напряжение, заговорил:

— Мы здесь уже несколько часов, — старый охотник говорил спокойно, размеренно. На его лице читалась усталость, но также и воля к действию, — наблюдали за домом. Эрик даже подбирался ближе, чтобы проверить, нет ли внутри движения. Мы нашли свежие следы машины: кто-то явно приезжал сюда совсем недавно. Кроме этого, ничего подозрительного не обнаружили. Либо вампиры все уже смылись, либо сидят внутри и носа не показывают. Но чтобы в этом убедиться, придётся самим проверить дом. — Абрахам сделал паузу, покосился на меня. — К тому же, думаю, они знают, что Блейд теперь в городе, и наверняка затаились и теперь тихо сидят, как мыши под веником. Вот мы и ждём предрассветного часа — самое лучшее время для охоты. Вампиры же ночные существа, они не переносят солнечные лучи. А еще больше они не переносят Блейда, он уже стал для них, страшилкой, которую пересказывают друг другу.

— Ну а что, если я, — предложил я, оживившись, — сбегаю и проверю дом? Ведь я двигаюсь очень быстро: ни увидеть, ни почувствовать они меня не успеют. Не пройдёт и секунды, как я вернусь с информацией о том, есть там кто-то или нет!

Абрахам нахмурился и открыл рот, явно собираясь запретить мне подобную глупость:

— Нет, ст… — начал он, но я уже решился действовать по-своему и не стал дослушивать.

Мгновение — и мир вокруг застыл.

Блейд и Абрахам превратились в застывшие статуи: у одного так и остался приоткрыт рот, у второго — приподнятая бровь. Я соскочил с сиденья и, держа всё в подвешенном состоянии, помчался к проклятому дому.

Оказавшись во дворе, смахивающем на декорации фильма ужасов — сгнившие доски, крыша провалена, краска на стенах давно облупилась, — я почувствовал, как неприятный озноб пробегает по коже. Окна первого этажа были аккуратно заколочены, словно обитатели явно не хотели, чтобы внутрь попадал солнечный свет. На втором этаже одно окно зияло разбитым стеклом, прикрытое грязной шторой, болтающейся от ночного ветра. «Отличный вход,» — подумал я и без промедления взлетел туда.

На втором этаже оказалось пыльно и пусто: лишь следы на грязном полу говорили, что кто-то недавно заходил сюда. Я прислушался, используя свой слух, но тут же ощутил болезненный укол в висках. Однако боль была несильной, так что я сосредоточился и услышал, как внизу, на первом этаже, происходил негромкий разговор. Значит, кто-то действительно находится внутри.

Тут я задумался: «А что я не использовал сверхслух раньше, — мысленно укорил я себя, — я мог бы уже из фургона услышать, есть ли кто в этом доме. Зачем вообще эта шпионская игра, просто какая-то глупость». Ладно, что сделано, то сделано.

Я аккуратно, но стремительно спустился по шаткой лестнице, пересекая комнаты в доли секунды. Оказалось, внутри находились семь упырей, точнее не скажешь. Некоторые крепко спали, а двое сидели за столом и о чём-то разговаривали. Я ожидал увидеть ряды гробов, как в кино, но реальность была куда более будничной и при этом жуткой: когда я добрался до небольшой комнаты на первом этаже, взгляд зацепился за лежащую на полу груду тряпья. Приглядевшись, я осознал, что эта «куча» движется, дышит – значит, внутри кто-то спит. Там было несколько существ, с виду напоминающих людей лишь отдалённо. Полусогнутые конечности неестественной длины, каждая кисть с пятью пальцами, которые венчали длинные, страшные когти, похожие на сросшиеся ножи. При тусклом свете их когти слегка поблёскивали, будто сделаны из тёмного металла.

Кожа у спящих вампиров была болезненно-жёлтого, почти воскового оттенка, местами иссохшая, но в иных местах выглядела бугристой, с выпирающими венами и залегающими под ними капиллярами. Времена, это было людьми, казались далёкими и нереальными: черты их лиц потеряли гладкость и гармонию. Теперь у них были вытянутые скулы, выпирающие надбровные дуги с тёмными залысинами. Я заметил острые уши, что-то среднее между волчьими и летучемышиными, с широкими раструбами, точно приспособленными для улавливания любого чуждого шума. А изо рта, приоткрытого во сне, выглядывали клыки, слегка длиннее и более изогнутые, чем у типичных вампиров, которых я видел в кино.