Мы гнали по дороге, пока вдалеке не заметили перевернутый грузовик. Он преграждал путь, и, очевидно, его здесь бросили специально.

Я остановился метров за сто до него, предупреждающе подняв руку. Эдрик затормозил рядом, заглушив мопед.

— Опасно ехать, — сказал я, стараясь подбирать простые слова. — Люди… злые люди… патруль.

Парнишка кивнул. Он понимал мой убогий английский лучше, чем я его филиппинский.

— Люди Дэдди! — произнес он, и я вздрогнул от неожиданности.

Он сказал «Дэдди»? Папочка? Это же люди Папочки! Папаши!

— Ты знаешь этого Дэдди? — поинтересовался я.

Эдрик сплюнул и резко провел большим пальцем поперек горла.

— О-о, Деннис! Плохие. Плохие люди. Крадут еда. Крадут женщины. — Он изобразил непристойный жест, подвигал бедрами. — Плохие.

Было странно, что даже здесь, вдалеке от лагеря Шапошникова, знали про него и его банду. Немудрено, учитывая, как быстро прокачивались их лидеры. Но отсюда другой вопрос: жители «Кали» знают о Папаше? Судя по реакции Семеныча, вряд ли. Так что, либо Папаша наведывался в деревню Эдрика, либо… Либо Семеныч мне солгал.

Я задумался о том, что делать дальше. Нарваться на людей Папаши будет очень некстати.

— Сейчас поедем через джунгли, — сказал я, показав на стену леса перед нами. — Потом оставим… — я покрутил руками, изображая руль, — … мопеды — и пешком к маяку. Там мои друзья.

Не знаю, сколько из сказанного он понял, но Эдрик снова кивнул, с опаской глядя на дорогу — видимо, он боялся, что зомби все еще бегут за нами и скоро появятся.

Мы свернули с асфальтированной дороги на заросшую травой колею, ведущую сквозь джунгли. Только бы память не подвела, и мы двигались правильно!

Приходилось держаться за руль до побелевших костяшек, чтобы он не выскользнул из рук. Корни деревьев, песок, кочки — я несколько раз чуть не улетел в кусты, но мы продолжали пробираться вперед, спешиваясь в местах, где были ямы и препятствия или лианы и ветви свисали слишком низко.

Джунгли жили своей жизнью, шуршали, трещали и переговаривались птичьими голосами. Стряхивая росу, по кронам скакали разноцветные попугаи.

Примерно через полчаса впереди на пригорке мелькнул маяк, а потом его снова скрыли стволы и листья. Я свернул к особенно густым зарослям, заглушил мотор и распорядился:

— Дальше пешком. Байки прячем.

Мы оттащили мопеды подальше в заросли, я нарубил веток, листьев и замаскировал их — возможно, они пригодятся на обратном пути, когда вернемся с Максом, Сергеичем и, надеюсь, Машей. Если взгромоздимся по двое, машинка потеряет в скорости, но все равно так будет быстрее, чем пешком. Я проверил тесак и поправил лямки рюкзака с провизией. Крош легким прыжком оказался у меня на плече, что-то тихо мяукнул, приободрил.

Заметив, как Эдрик, изогнувшись, разглядывает свою спину, я спросил:

— Ты ранен?

— Нет-нет, — помотал головой парнишка. — Смотрю… смотрю… — Он изобразил, будто что-то вырастает у него за спиной.

Я догадался, о чем он.

— Профиль? Ты видишь профиль? Имя?

Он мотнул головой.

— Нет-нет, не видеть. Дядя Анхель, — он потыкал себя в грудь, — смотреть имя.

— Дядя Анхель в отеле?

— Нет-нет, нет отель. Дядя Анхель мертв. — Эдрик закатил глаза и высунул язык. — Деревня. Живой говорить про имена и уровни.

Похоже, паренек знает куда больше, чем я думал. И этот его дядя Анхель…

— Ты тоже видишь? — спросил Эдрик.

— Вижу, но это секрет.

— Большой секрет, о-о! — часто закивал он. — Понимать. Злые люди. Опасность. Никому сказать. Никому говорить!

— Ты претендент нулевого уровня. Ты стал им, когда только что убил зомби. Ты раньше убивал зомби?

— Претендент, — повторил Эдрик как новое слово. — Что это?

Черт. Как объяснить на простом английском про бездушных, чистильщиков и претендентов?

— Убиваешь зомби — становишься сильнее, — сказал я, сгибая руку в локте и напрягая бицепс.

Паренек просиял.

— Я много-много убивать зомби! — воскликнул он и тут же зажал себе рот рукой.

Я приложил палец к губам.

— Тихо. Смотри по сторонам.

Мы двинулись через заросли к маяку. Неужели я не успел? Группа Папаши добила Макса и Сергеича? Или бездушные прорвались внутрь?

Вдруг ветки в десяти метрах от нас затрещали. Я схватил Эдрика за шиворот и втащил за толстый ствол пальмы.

— Ни звука, — прошептал я, прижав палец к губам, а парнишку — к дереву.