Крош, детеныш кота 1-го уровня

Питомец чистильщика Дениса Рокотова.

— Эй, — окликнул я Эдрика. — Тебе надо взять первый уровень.

Он непонимающе смотрел на меня. Я изобразил, как становлюсь больше и сильнее, и показал на него.

— Я убил зомби. — И указал на останки амбала. — Получил силу. И лечение. Понял?

Эдрик просиял, когда до него дошло.

— Но будь осторожен, особенно если меня нет рядом, — сказал я. — А теперь надо идти. Осторожно.

— О-о, Деннис!

Чего, интересно, он меня так обожествляет? Это вот «О-о!» к чему? Чистильщик для него — сверхчеловек?

Я протянул руку Крошу, чтобы он взобрался на плечо, и мы снова двинулись к маяку. Поблизости слышались крики бездушных, привлеченных шумом нашей драки. Ох, не к добру…

— Ты почему пошел со мной? — спросил я Эдрика, чтобы отвлечь от опасности.

Мальчишка долго молчал, подбирая слова. Наконец сказал:

— Мама, папа… стать зомби. Они… кушать брат. Маленький брат. — Он показал рукой рост по пояс. — Я… — он сделал паузу, — … не хотеть жить. Но умирать… — паренек изобразил бессмысленный взмах руками, — … глупо. Хотеть умирать… — Он сжал кулак и сильно стукнул себя в грудь, — … полезно. Как дядя Анхель.

Я пораженно смотрел на него. Четырнадцатилетний пацан пошел со мной на верную смерть, потому что хотел умереть с пользой.

— Ты не умрешь, — сказал я, крепко стиснув его плечо. — Не сегодня.

С каждым шагом маяк становился все ближе. Мы обошли его с южной стороны, держась метрах в двадцати в тени пальм. Я напряженно вглядывался в окна, ища признаки жизни.

— Вон смотри. — Я указал Эдрику на взорванные окна на третьем этаже. — Там мы сожгли много зомби. Наверное, все еще воняет.

— Воняет? — не понял Эдрик.

— Пахнет плохо. — Я помахал рукой перед носом и сморщился.

Мы почти добрались до входа, когда я заметил следы на песке — много следов, ведущих внутрь маяка. Отчетливо виднелись отпечатки ребристых подошв. Значит, не зомби, а…

— Похоже на Папашиных людей, — сказал я, присев на корточки. — Обувь… военная. И следы не старые.

От мысли, что я опоздал и мои друзья уже мертвы, сердце сжалось холодным комком.

— Может, люди внутри? — спросил Эдрик, сжимая бамбуковую палку, которую подобрал по пути.

— Может, — кивнул я. — Или бездушные, или люди Папаши. Проверим.

Я достал тесак. Мы осторожно приблизились ко входу. Дверь была выбита — металлические петли покорежены и вырваны с корнем. Похоже, использовали что-то типа лома.

— Дверь… плохо, — прошептал Эдрик. — Как попасть… нет шум?

— Тс-с-с, — прошипел я, приложив палец к губам и возле смятого бананового ростка увидел стреляную гильзу, окончательно уверившись в том, что мои догадки верны.

Я присел на корточки, всматриваясь в засохшие капли крови на листке. Если бы выдвинулся ночью, успел бы…

Ага, на тот свет точно бы успел. Но даже если бы повезло, и к утру я добрался бы невредимым, как справился бы с командой Папаши, где все превосходят меня уровнями, а у Волошина есть странное оружие? Они ж на месте не стояли, прокачались, и у других чистильщиков появилось нечто эдакое.

В общем, Семеныч и Рамиз правы: это мероприятие самоубийственное.

Убедившись, что опасности нет, я вошел в маяк. На первом этаже тоже все было заляпано кровью. Валялись комья грязи, обрывки одежды, тела обгоревших зомби, которые успели спуститься с лестницы, когда начался пожар. Или просто не успели подняться?

Еще шаг — и в нос так шибануло падалью, что идущий за мной Эдрик отвернулся, и его вывернуло. Мне самому с трудом удалось сдержать рвотные позывы.

— Макс! — тихонько позвал я, запрокинув голову и понимая, что без толку.

Никто не ответил. Трупов друзей тут не было, я предположил, что они наверху, и придется мне лезть туда через обгорелые разложившиеся тела, чтобы окончательно убедиться, что друзья мертвы, и предать их земле. Ну не бросать же гнить среди… этих.

— Никитка-хер-на-нитке! — крикнул я уже громче.

Показалось или сверху донесся шорох? Сердце пропустило удар. Неужели…

Глава 10

Хватит меня ронять!

Пока я замер, пытаясь понять, а не кажется ли, наверху снова наверху завозились — уже отчетливее, словно кто-то пытался тихо передвигаться.

— Макс? Сергеич? — крикнул я громче. — Тернер, прием, это Рокотански. Как слышно?

Почему же они молчат? Или это не они вовсе? Вдруг просто сквозняк гуляет или птицы поселились. Вспомнилось, как Макс тут помирал, бредил грифами.