Отыскать врата в потусторонний мир. Похитить душу из ада.
Что может быть проще? Вот только люди редко возвращаются из такого путешествия. Но Алекс Стерн полна решимости вызволить Дарлингтона из чистилища, даже если на кону стоит ее будущее в Лете и Йельском университете. Получив прямой запрет на спасение наставника, Алекс и Доуз не могут обратиться за помощью к членам Девятого дома, поэтому решают действовать на свой страх и риск. Вместе с союзниками они вынуждены раскрыть тщательно охраняемые секреты общества и попутно нарушить все установленные правила. Но когда начинают умирать преподаватели, Алекс понимает: это не просто череда несчастных случаев. В Нью-Хейвене творится нечто смертельно опасное, и, чтобы выжить, ей придется справиться не только с монстрами из своего прошлого, но и с тьмой, обитающей в университетских стенах.
Leigh Bardugo
Hell Bent
Copyright © 2023 by Leigh Bardugo. All rights reserved.
Часть I
Как наверху…
Ноябрь
К «Черному вязу» Алекс приближалась с опаской, будто подкрадывалась к дикому зверю; стараясь не выказывать страха, настороженно шагала по длинной извилистой подъездной дорожке. Прежде она не раз совершала этот путь, однако сегодня все было иначе. Видневшийся в просветах обнаженных ветвей дом словно бы ждал ее, слышал шаги и предвкушал приход. Не загнанная добыча, а широко расставивший лапы волк с оскаленными зубами. Когда-то «Черный вяз», двухэтажный особняк из серого камня с остроконечными башенками, выглядел почти ручным, лоснясь и раздуваясь от гордости. Но он слишком надолго оказался предоставлен самому себе.
Заколоченные окна на втором этаже лишь усиливали впечатление, напоминая рану в боку волка, которая, если ее не лечить, могла свести зверя с ума.
Алекс вставила ключ в скважину старой двери в задней части дома и проскользнула в кухню. Внутри оказалось холоднее, чем на улице, – денег на отопление не было. Да и к чему обогревать пустой дом? Впрочем, несмотря на холод и приведшее ее сюда дело, комната по-прежнему выглядела уютной. Над большой старинной плитой аккуратными рядами висели блестящие медные котелки – хоть сейчас пускай в дело. Безупречно чистый каменный пол, отмытые столешницы, на одной из которых стояла бутылка из-под молока, полная веточек остролиста, появившаяся здесь стараниями Доуз. Из всех комнат «Черного вяза» кухня была самой практичной – некий храм света, окруженный постоянной заботой. Так Доуз справлялась с произошедшим, с тенями, затаившимися в бальном зале.
Алекс тоже следовала распорядку. Его установила Доуз, и Алекс всеми силами цеплялась за него, как за скалу, когда страх грозил утянуть на дно. Отпереть дверь, разобрать почту и оставить на столешнице, наполнить пустые миски Космо водой и свежим кормом.
Впрочем, сегодня, словно в знак протеста, кот Дарлингтона опрокинул еду, усеяв пол подушечками в форме рыбок. Космо явно злился, что его оставили одного. А может, боялся того, что теперь не так уж одинок.
– Или ты всего лишь привередливый маленький засранец, – пробормотала Алекс, убирая с пола кошачью еду. – Я передам претензии шеф-повару.
В сгустившейся тишине голос прозвучал неприятно, надломленно, и все же Алекс заставила себя медленно и методично закончить дело. Насыпала коту корма, налила воды, выбросила рекламный мусор, пришедший по почте Дэниелу Арлингтону, и сунула в сумку счет за воду, чтобы отнести в Il Bastone. Она словно шаг за шагом, осторожно совершала некий ритуал, но он не приносил реальной защиты. Может, сварить кофе? Посидеть на улице под зимним солнцем, подождать, пока вернется Космо, – ведь рано или поздно коту надоест ловить мышей в запутанном лабиринте живой изгороди. Отбросить в сторону злость и беспокойство и попытаться решить возникшую головоломку – пусть даже вовсе не хотелось завершать картину, проявляющуюся с каждым новым отвратительным фрагментом.
Алекс вскинула взгляд на потолок, словно бы умела видеть сквозь половицы. Нет, глупо рассиживать на крыльце и делать вид, что все идет своим чередом. Ей до боли хотелось подняться по лестнице наверх, тогда как разум твердил, что нужно бежать, захлопнуть за собой кухонную дверь и сделать вид, что никогда не слышала об этом месте. Алекс пришла сюда по делу, но теперь удивлялась собственной глупости. Задачка оказалась ей не по зубам. Нужно обсудить все с Доуз, может, даже привлечь Тернера. И составить план, а не бросаться очертя голову навстречу катастрофе.
Алекс вымыла руки в раковине и, потянувшись за полотенцем, вдруг заметила открытую дверь. Она спокойно вытерла воду с ладоней, хотя сердце в груди уже пустилось вскачь. Прежде Алекс не замечала эту дверь в глубине буфетной – некую брешь среди аккуратных рядов стеклянных шкафчиков и полок. И уж конечно никогда не видела ее открытой. Кому вообще она понадобилась?
«Может, ее открыла Доуз?» Впрочем, та зализывала раны, оставшиеся от ритуала, скрываясь за грудами карточек. Она не была здесь уже несколько дней, с тех самых пор, как водрузила на столешницу веточки остролиста, создавая картину идеальной, чистой, беззаботной жизни, как некое противоядие от ждущих впереди дней и ночей, от довлеющей над ними тайны.
Их с Доуз никогда не волновала буфетная, полная стеклянной посуды и пыльных тарелок, среди которых имелась даже супница размером с маленькую ванну. Просто очередной рудимент старого дома, заброшенный и позабытый, постепенно атрофирующийся после исчезновения Дарлингтона. Как и подвал. Алекс даже не вспоминала о нем. Но сейчас, стоя у кухонной раковины, в окружении аккуратной голубой плитки, разрисованной парусниками и ветряными мельницами, она смотрела в черный провал идеальной прямоугольной формы, за которым зияла пустота. Казалось, будто кто-то просто убрал часть кухни. И открыл вход в могилу.
«Позвони Доуз, – мысленно велела себе Алекс, привалившись к столешнице. – Выбирайся с кухни и вызови Тернера».
Она отложила полотенце и из подставки возле раковины вытащила нож. Вот бы рядом оказался кто-нибудь из Серых. Впрочем, не стоит рисковать и звать к себе одного из них.
Дом тяжело давил на нее как своими размерами, так и царящей внутри глубокой тишиной. Алекс вновь взглянула вверх, вспоминая золотое мерцание круга и излучаемый им жар. У меня есть потребности. Неужели эти слова взволновали ее, хотя должны были лишь напугать?