– Тогда позвольте предположить, что и движемся мы в одном направлении. Крым?

– Вы, как всегда проницательны, товарищ…

– А вот этот лишнее, - одёрнул незнакомца Макс, - мы тут, в некотором роде, инкогнито. Прошу к нашему шалашу и да пребудет с вами сила…

– Познакомьтесь, - бросил Макс, усаживаясь за руль, - мой тезка, историк, профессор Нижегородского университета. Удивительно, насколько тесен наш мир. Встретить в придорожном кафе человека, которого… - Макс запнулся, глянул на меня вскользь и безлико закончил фразу: - Впрочем, это неважно…

– Собака, собака, - бурчал в это время Ник, устраиваясь на пассажирском сиденье, - сами они собаки. Я два дня мучился: трафарет вырезал, краски подбирал...

– Кого рисовал-то?
– решил я поддержать обиженного.

– Медведя, ясен пень!

– Зря обижаешься, - пожал я плечами, - собака – тоже неплохо. Опричники Ивана Грозного вышивали на своих кафтанах голову собаки, как символ беззаветного служения государю.

– Да? – Ник недоверчиво посмотрел на меня.
– Ну, если так, то ладно, пусть будет собакой…

Между двумя Максами в это время шел диалог, начавшийся, скорее всего, еще раньше, в прошлую их встречу.

– Дело в том, - увлеченно вещал историк, - что административная граница между РСФСР и УССР, особенно между Курской и Сумской областями - это верх абсурда и безумия, и с физико-географической точки зрения не может существовать как межгосударственная.

Последние слова с акцентом на “не может” профессор произнес так, как повторяют сотый раз маленьким детям прописные истины про то, что снег - белый, а сажа - черная. После сравнения антимайдана с первым крестовым походом он сам казался мне пилигримом, про которых Бродский писал:

“Мира и горя мимо,

Мимо Мекки и Рима,

Синим солнцем палимы,

Идут по земле пилигримы.

Увечны они, горбаты,

Голодны, полуодеты,

Глаза их полны заката,

Сердца их полны рассвета…”.

– Незабвенный Карпец говорил мне.
– азартно проповедовал историк, - "Наша цель на Украине - снести эту границу там, где ее просто не должно быть". И он оказался прав. Граница УССР не имела никакого исторического или этнографического обоснования. Курская, Сумская, Белгородская, Харьковская области - это всё одна Слобожанщина, древнерусская земля, где к XVII веку оформилось чересполосное проживание великорусов и малорусских казаков. При Иване Грозном граница проходила южнее Изюма и Бахмута, и при первых Романовых еще до войны 1654 года русские границы включали в себя и Харьков, и нынешнюю приграничную полосу с Сумами и Ахтыркой… Кстати, Ахтырка вплоть до XIX века была крупнее и Харькова, и Сум…

Он говорил, а перед моими глазами предстал этот невеликий мини-Харьков на полсотни тысяч жителей с огромным количеством церквей на квадратный километр и казармами того самого полка, где служил поэт-партизан Давыдов.

– Николя, что ты знаешь про город Ахтырку?
– шутливо поинтересовался Макс.

– Представления не имею, где это. Помню только про ахтырских гусар - читал или смотрел что-то.

– Вот и я - тоже… Всё-всё, прошу прощения, слушаю внимательно.

– Никакие сёла и города этой полосы, - недовольно посопев, продолжил историк, - не входили в Малороссию, не входили в Речь Посполитую, не переживали "украинскую" историю XVI-XVII-XVIII веков. Это - великорусские земли с расселенными на них малорусскими казаками, неотъемлемая часть московской истории.

– Ну, и кто же тогда прочертил идиотскую брянско-черниговскую, курско-сумскую и белгородско-харьковскую "границу"?
– скорее из вежливости, чем из искреннего интереса спросил Макс.

– Немецкие генералы в 1918 году, - профессор на этих словах эмоционально стукнул себя по колену.
– Почитайте воспоминания историка Сергея Пушкарева, свидетеля тех событий на местах, как чисто случайным образом после Брестского мира немцы с одной стороны, а большевики - с другой решали, какую деревню прирезать к "Украине", а какую к РСФСР. Граница 1918 года - памятник голому насилию и унижению России в Бресте.

– Если это было унижение, - удивился Ник, - почему советская власть не отменила эти глупости, когда Украина стала частью СССР?

– Историческая загадка, - учёный пожал плечами.
– Мало того, большевики в 20-е еще больше усугубили ситуацию, передав УССР в 1926 году Путивльский выступ из Курской области в Сумскую. Путивльский район населен великорусами настолько исключительно, что сейчас на бандеровских форумах обсуждаются планы создать в Путивле образцово-показательный "русский этнический район на украинской территории". Путивль оставался в РСФСР в 1917-1926 годах и не пережил никаких украинизаций до его передачи Кагановичем в УССР, наряду с Семеновкой, переданной из Брянской в Черниговскую область.

– И там тоже пограничный беспредел?

– Ещё какой! Курско-сумская межа вообще вся оформлена по принципу максимального издевательства над здравым смыслом: границей разрезали железные дороги так, чтобы они по пять раз заходили туда-сюда из области в область, границей разрезали одну деревню, одну улицу, даже один дом! Представляете?! Внутри жилой постройки часть комнат отнесли к РСФСР, часть к УССР. В случае с Тёткино и Рыжовкой есть одно село с единой улицей, которую просто разрезали и дали разные названия. До 1991 года это был чисто административный шабаш, но по мере установления кордонов, особенно при Кучме, линия на безумной, но все же административной карте стала превращаться в государственные рубежи.