— Я могу объяснится! — чопорно сказал Стюарт, никак не смущенный такими обвинениями, — вы сами увидите — я не виновен.

— Как бы вы не говорили, взятка остается взяткой, а факт передачи денег от вас к конкретным российским чиновникам фактом, — также холодно-надменно прервал его великий князь.

— Но мое слово джентльмена, — начал приготовленную фразу Стюарт.

— Все ваши уголовные поступки задокументированы и зафиксированы многочисленными свидетелями. Мои юристы, в том числе прекрасно знакомые с английской системой юриспруденцией считают, что в случае проведения суда вы будете обвинены и наказаны смертной казнью.

— М-гм, — осмелился только пискнуть Стюарт. О слове джентльмена он уже не говорил.

— Не беспокойтесь, сэр, я посоветовался с моими товарищами по службе, — торжественно произнес великий князь, — ваша честь английского дворянина не будет затронута. Вы бы были присуждены к отрубанию головы, как ваш несчастный король Карл II. К тому же мой милостивый монарх готов помиловать вас без предварительных условий.

Стюарт одновременно и встревожен и обрадован. Его де-юре приговорили к смертной смерти. Но приговорив, они тут же показали де-факто, что не могут этого и делать. А это означает, по практике других азиатских сатрапий, вежливую нотацию и высылку навсегда под угрозой страшного наказания.

— Так что вы еще немного посидите в гостиничном нумере часов примерно до четырех вечера хавтра, дождетесь нужных бумаг и оба нормально отправитесь в посольство. К обеду завтрашнего дня вас не должно быть в России.

Стюарт почти благодарно, но в тоже время надменно наклонил голову в знак понимании. Потом осознал.

— Простите, сэр, — холодно, хоть и тревожно, — вы говорите «ОБА»? С кем я должен буду в своей камере познакомиться?

— Почему же познакомится? — слегка удивился Константин Николаевич, — это ваш старый знакомый так называемый Генрих. Его по вашей наводке его недавно арестовали и собирались также казнить. Но его императорское величество и его милостиво помиловало и повелело отправить на свою Родину. Вот мы и сводим вас вместе. Оптом, так сказать.

Стюарт сжал зубы. Он его, по сути, сдал. И, возможно, из-за него его арестовали!

— О, my got! — воскликнул он в душе по-английски, и продолжил уже на русском: — послушайте, мы же цивилизованные люди, может, договоримся?

Константин Николаевич недоуменно посмотрел на дипломата, что, мол, вы хотите? Хотя в душе позлорадствовал. Не все козе капусту жевать, пора и волка увидеть.

В тоже время сам сэр Стюарт был изрядно напуган. Да что там, он был очень перетрухал, если говорить жестко, но без мата. И наговорил много лишнего, с точки зрения следователя. И, как видимо поведения самого Стюарта, успокоившего и получившего опять возможность логично думать.

И эта повторная возможность использования одной из функций высшей нервной деятельности его буквально вгоняла в ужас. Он по собачьи преданно глядел на следователя и не словами, взглядом кричал, умолял спасать его от соотечественника.

Эх, сюда бы немного времени и возможностей, но, увы, он сильно связан и первом и вторым жестким приказом императора Николая. А хитрить и исподтишка играть в подлянку это не в его вкусе. Хватит уже, в иной реальности нахитрились до двух революций с соответствующими негативными результатами.

Хотя, по всему, император не запрещал, даже подталкивал к поиску соответствующего документа. Только что-то так его и не назвали. Скажем так лжезавещание Николая I (по аналогии с завещанием Петра I). Нуте-с, милорд, колитесь, кайтесь православному Богу!

— Вы действительно не хотите встречаться с «Генрихом»? — следователь вдруг сменил олимпийское спокойствие на хитрое оживление, — что же, мы можем договориться, как дворянин с дворянином.

— Э-э-э, — растерялся Стюарт от изменения поведения следователя, — все что смогу, даже из собственных средств. Скажем… тысяч двести золотых гиней?

Следователь поморщился:

— Я же предлагал вам как дворянин с дворянином. А вы сразу деньги. Значит, не договорились, — он аккуратно взял небольшой медный колокольчик, собираясь позвать своего секретаря.

Дипломат только сейчас обратил внимание на то, что они в кабинете одни. По-видимому, русский действительно хотел с ним договориться! Такой возможности упускать ни в коем случае нельзя!

— Подождите, сэр! — буквально взмолился он, — я, может быть, не правильно вас понял. Так скажите, что вы бы хотели, мы поторгуемся.

Сказал и сразу понял, что зря он так сказал. Его собеседник как-то скукожился, насупился. Взгляд его уткнулся куда-то вниз под ноги. Странные люди, эти русские дворяне. Что из того, раз из благородного сословия, поторговаться, что ли, нельзя?

А попаданец специально скрыл глаза от англичанина. Ведь в нем, помимо презрения был еще и азарт. Зверь попался! А, значит, и цель достигнута. Хотя бы такая?

По крайней мере, обо всем подробно хотя бы об этом мифологическом и весьма провокационном документе — План действий России в Европе, якобы подписанным Николаем I, он узнает. При помощи не менее мифологического Генриха, который сейчас в той же тюрьме, но с которым Стюарт и не встретится.