Домой Марта шла быстро, не особенно глядя по сторонам. Остановилась она, лишь услышав позади себя глухой стук о землю и ощутив, что корзинка на плече качнулась и несколько полегчала. Обернувшись, Марта увидела юркого мальчишку, зайцем метнувшегося через улицу; в руке оборванца было зажато яблоко, явно еще секунду назад лежавшее среди ее покупок.

— А ну, стой! — окликнула Марта воришку, быстро, но аккуратно опуская поклажу на землю.

Одно яблоко — не великая ценность, в скупости же майстерин Ланц никто бы не посмел упрекнуть; если бы этот бродяжка попросил, она дала бы ему яблоко не задумываясь, а то и не одно. Но воровства Марта не терпела ни в каком виде, а потому вознамерилась проучить мелкого негодника.

Оный негодник, однако, дунул со всех ног, не дожидаясь даже оклика; он бы наверняка улизнул, шмыгнув в какую-нибудь подворотню, и Марта, конечно же, не стала бы гоняться за ним по запутанным кёльнским закоулкам, но под ноги мальчишке подвернулось другое яблоко, выпавшее из корзины и откатившееся дальше других. Не заметивший его беглец споткнулся о круглый плод и растянулся на земле во весь свой невеликий рост.

— Вот ты и попался, воришка, — строго сказала Марта, ухватив подскочившего мальчишку за костлявое плечо. — Не зря сказано: не укради. Знаешь, что за это полагается?

— Пусти, — выдохнул он и рванулся изо всех сил, каковых, впрочем, было немного, так что удержать мальчонку особенного труда не составило.

— Не пущу, — отрезала она, чуть встряхивая паршивца за плечи. Тот недобро зыркнул исподлобья, еще трепыхнулся и как-то разом сник.

Приглядевшись, Марта опознала в незадачливом расхитителе яблок того самого оборвыша, которого приметила еще на рынке. Так вот, выходит, чего он там крутился: искал, что бы стянуть. Вот так и пожалей обтрепанного заморыша!

— И частенько ты вот так крадешь у честных горожан? — по-прежнему строго осведомилась Марта, не слишком рассчитывая на правдивый ответ; мальчишка неопределенно тряхнул головой:

— Не очень. Пустите, а? — добавил он, глядя сверху вниз. — Я больше не буду.

Марта внимательно посмотрела в полные отчаяния карие глаза и со вздохом покачала головой — в ответ не на слова воришки, а скорее на собственные мысли. Однако мальчишка истолковал ее жест иначе и уронил взгляд в землю, став словно бы еще меньше. Точно так же вел себя Хайнрих, ее младший сын, когда понимал, что уговорить мать не удастся и за обнаруженную проказу все же последует наказание. Вдобавок именно в эту минуту в животе у парнишки забурчало, да так громко, что Марта слегка вздрогнула.

— Как тебя зовут? — уже мягче спросила она, понимая, что не потащит сейчас этого бродяжку к стражникам, потому что ей его жалко.

— Курт, — буркнул тот, помедлив и по-прежнему глядя в землю.

— Ты когда ел? — уточнила она, уже догадываясь, каким может быть ответ.

— Вчера… утром… — неуверенно проговорил он и вдруг вскинул глаза на собеседницу: — Вам-то какое дело?

Марта снова вздохнула, подняла свою корзинку, не выпуская руку мальчишки, и сказала:

— Пойдем. Но смотри: вздумаешь удирать — кликну стражу.

В ответ оборвыш только как-то по-взрослому покривился.

* * *

Что такое не везет? Это когда ты наконец раздобыл себе хоть какой-то жратвы и тут же попался из-за сраного яблока, подкатившегося под ногу. И так глупо! Ладно бы взяли на настоящем деле, когда в чей-нибудь дом влезли или в лавку, а вот так вляпаться из-за какого-то яблока… Впору разреветься, как в детстве.

Сцапавшая его тетка разиней вовсе не была, это Курт понял быстро, да и держала крепко. У него мелькнула было шальная мысль о заткнутом за пояс ноже, хоть пускать его в ход средь бела дня неподалеку от рынка было несусветной глупостью, а отправляться в лапы к магистратским не хотелось до зубовного скрежета, но, сунув руку под полу драной куртейки, он обнаружил, что ножа нет. Надо думать, выпал, когда он гребанулся об чертово яблоко. После этого Курт совсем раскис, понимая, что надежды выкрутиться, считай, нет вовсе.

Он тащился за хваткой теткой, прикидывая, как бы отвлечь ее и все же дать деру, и уныло думал о том, хватится ли его хоть кто-нибудь. Выходило, что вряд ли; разве что Финк вечером, а то и ближе к утру, спросит пару раз, мол, куда это Бекер подевался? Ему, понятное дело, никто ничего толкового не ответит, потому как не знают, а и знали бы — много ли дела дружкам по трущобам до мелкого Финкова приятеля? Много ли им всем дела друг до друга? Так что некому его хватиться, Финк выждет пару дней да и поймет, что замели Бекера магистратские, первый он такой, что ли.

Стараясь отогнать хоть бы на время тяжелые мысли, Курт в очередной раз огляделся и удивленно моргнул. Город он знал отменно; за то время, что они шли, можно было уже сдать его страже — сколько там идти-то, даже не срезая через дворы. Но они оказались совсем в другом квартале, куда дальше от магистрата, чем были изначально.

— Куда вы меня ведете?! — выпалил Курт то ли от испуга, то ли от удивления.

— Домой, — откликнулась тетка с яблоками и усмехнулась: — А ты думал, в магистрат?