Йохан утратил дар речи. Еще минуту назад он был уверен, что максимум поблажек (все-таки помог инквизитору), который ему светит - это сожжение не живьем, а после предварительного повешения. И тут вдруг такие новости... Франк тем временем продолжал:

– Твоя ситуация еще понятна, талант есть талант. А тут вот недавно был случай в Штутгарте: один студент, Рандольф Шпальтер, ухайдакал топором старушку. Магистратские его скрутили и собрались было волочь на плаху, но тут вмешалось мое начальство. Выяснилось, что бабка - натуральная ведьма, причем не природная, что по нашим временам не преступление, а "черная". Она наслала проклятие на сестру этого парня, Ядвигу Шпальтер, и та связалась с одним местным дворянчиком... Редкостный извращенец. Как выяснилось, Ядвига дворянчика изначально отвергла, и тот, собственно, обратился к ведьме; наш студент сумел провести собственное расследование... Конечно, самоуправство мы одобрять не стали, но парень подает большие надежды: отправили его в академию, там решат, что с ним делать.

Помощник инквизитора прошелся по лавке, поднял свалившийся со стола томик "Критического разбора", полистал.

– Отличное чтиво на сон грядущий... Ну так что, Йохан, я тебя уговорил?

Подросток вынырнул из сладостных грез, в которые успел погрузиться за то время, пока Франк повествовал о находчивом студенте, и энергично закивал.

– Да я! Да меня... Да вы!
– он задохнулся от прилива чувств.
– Только надо дядюшку Вилли дождаться. Он будет переживать.

– Повезло тебе с родней, - хмыкнул Франк, - не то что одному моему сокурснику... Как думаешь, дядя одобрит?

– Обязательно! А вы со мной подождете?

– Ох, нет, - притворно ужаснулся помощник следователя.
– Я же ему тут все разнес: еще влетит от хозяина-то... Пойду я. Только вот этого деятеля заберу...
– труп существа удостоился очередного пинка.
– Телега у вас есть?

– Да, конечно. Пойдемте, я покажу.

И Йохан направился к задней двери. По дороге он кинул взгляд назад. Тварь лежала смирно, не дергаясь и не издавая никаких звуков. Глаза начали мутнеть, на пол натекло белесой жидкости из-под пробитого панциря. Йохан удовлетворенно кивнул, показал трупу средний палец и продолжил свой путь...

***

– Скажи мне, Франк, что ты должен был сделать?

– Приехать, опросить информатора, поговорить с местным священником, поговорить с мальчишкой.

– А что ты делать был не должен?

– Не устраивать драку на рынке, не создавать лишних проблем страже, не объедать гостеприимного отца Иммануила, не шариться вокруг дома травника, не вламываться в запертую дверь, не вписываться в рукомашество и ногодрыжество с тварью и не подвергать опасности потенциального курсанта.

Буркхард потер затылок, поморщился и обошел вокруг вытянувшего в струнку помощника.

– Франк, ну ты же не идиот, - проникновенно изрек он, присаживаясь на край стола.

– Никак нет, майстер начальник!
– отчеканил парень, ухмыляясь углом рта. Начальство снова поморщилось и для внушительности погрозило кулаком.

– Дуралей. Ну вот скажи мне, зачем с местной шантрапой собачиться было? Тебе мало тренировок по безоружному бою, размяться решил?

Скроив обиженную физиономию, Франк жалобным голоском проблеял:

– Не, ну а чего они...
– и тут же принял серьезный вид.
– По ходу, информатор наш того, слился. И слился как-то нехорошо, потому что когда я пришел на рынок - меня уже ждали. Ни один вменяемый уголовник в наших краях не станет задирать лапу на Конгрегацию. А эти почему-то решили, что им все можно. К слову, местные стражники ни одного из тех молодцев не признали. Так что по двум пунктам я уже отбрехался, - внезапно заключил он.

Буркхард склонил голову набок.

– Ну, допустим. Кстати, ты же озаботился, чтобы господа разбойники были перевезены к нам для допроса?

– Обижаете!
– снова изобразил оскорбленную невинность помощник.
– Первым делом, как меч из стенки выколупал.

– Выколупал... Скажи-ка мне, героический герой, за каким, dimitte Domine (прим.: прости, Господи (лат.)), бесом ты попер на потенциально опасное существо, будучи вооруженным одним мечом и ящиком с корнеплодами?

Франк пожал плечами и впервые за всю беседу неиллюзорно смутился. Зрелище было настолько увлекательным, что начальство даже приостановило воспитательный процесс.

– Я попробую объяснить, - наконец собрался с духом помощник.
– Только это будет непросто.

– Хотелось бы, чтобы так оно и было, - не удержался Буркхард от подколки. Подчиненный же на удивление не стал отбиваться, а даже и покраснел.

– Знаете, мы ведь учились вместе с Гессе...

– Гессе? Погоди, это который тогда спалил баронский замок, а через год - собственную любовницу и пару курфюрстов? Шустрый парень. Да и вы все там... с огоньком.

Франк снова усмехнулся, но как-то грустно.

– А вот уж как учили. И пока мы учились, то притирались друг к дружке. Мы же все с улиц были взяты, кто кошельки резал, а кто и почтенных бюргеров... И вот однажды меня хотели отлупить, а Гессе вписался против агрессора. И мне, помнится, тогда пришла в голову мысль, что вот оно, то, о чем ежедневно твердил нам отец Бенедикт. Курт рассказал, что и его когда-то, когда он еще только пришел в свою банду малолеток, так же защитил другой парень. Как он его назвал... Финк, кажется. Влез между ним и желающими продемонстрировать сопливому щенку, почем нынче на улицах сиротская доля. И вот теперь он, мол, отдает своеобразный долг. И я понял: все в мире взаимосвязано. Когда-нибудь придет и мой черед: защитить слабого, уберечь невинного, спасти чужого мне человека. Просто для того, чтобы и тот мог в свою очередь передать эту estafette дальше.