— Красиво, — пробормотал Арчи, подойдя ко мне. — И немного страшно.

— Очень страшно, — согласилась я. — Особенно если вспомнить, что у нас нет права на ошибку.

Он кивнул, потом вдруг улыбнулся.

— Но зато у нас есть готовые лекции, парочка зельев от обморожения, и запасной план «Б». Или «Г», если честно.

— Арчи, я боюсь даже спрашивать, что ты назвал планом «А».

— Притвориться мебелью.

Я прыснула со смеху, а потом оба снова уткнулись в конспекты.

К моменту посадки я уже могла без запинки выдать краткую лекцию о многослойной архивной матрице и даже неплохо изображала, как именно надо держать палочку, чтобы не случайно активировать чужие воспоминания.

Но в голове всё равно жужжала тревога.

Мы летели в самое сердце чужой системы. Нам предстояло погрузиться в неё, стать её частью. Учить, говорить, исследовать — и при этом оставаться собой. Не забыть, зачем мы здесь.

А пока дирижабль начинал снижение, и первые огни Велесграда зажглись под нами, будто кто-то осторожно приоткрыл ящик с тайнами.

Мы с Арчи переглянулись.

Пора было начинать игру.

Когда мы вышли с посадочной платформы, воздух обжёг лицо ледяной свежестью. Велесград встретил нас промозглым ветром, в котором угадывался запах магии, металла и угля. На фоне серых башен и чёрных труб, из которых клубился пар, всё вокруг казалось слегка застывшим — как гравюра на старом листе пергамента.

У выхода с платформы нас уже ждали. Вернее, нас ждал магмобиль.

Он представлял собой массивную коробку, подозрительно смахивающую на помесь военной «Нивы» и алхимической телеги. Кузов был потёрт, облуплен и, кажется, когда-то перекрашен вручную — поверх старой эмблемы кто-то неловко вывел новую — символ академии.

Водитель оказался молчаливым мужчиной с густыми бровями, как у совы, и глубоко посаженными глазами, излучающими равнодушие. Он только кивнул и открыл заднюю дверцу.

— Добро пожаловать, — буркнул он. — Чемоданы в багажник, не сыпьте соль на пол.

Особого восторга я не испытала, но и расстраиваться сил уже не было.

Мы закинули чемоданы — мои, с аккуратно разложенными сменами одежды и артефактами, и Арчины, в которых явно царила магическая энтропия. Запах сандалового мыла, феромонов и латунных шестерёнок перемешался в воздухе, когда мы забрались внутрь.

Магмобиль, как и положено такому чуду техники, завёлся со скрежетом, всхлипом и вздохом, после чего заурчал, будто недоволен своей участью. Но внутри было тепло. Даже слишком тепло — уют, граничащий с дремотой. Я позволила себе расслабиться, пока за окнами проплывали улицы нового города.

Велесград. Холодный, древний, каменный.

Башни, похожие на замороженные свечи. Улицы, по которым ходили люди в меховых накидках и вуалях. Магические вывески, едва светящиеся сквозь туман. Всё напоминало о какой-то другой Москве — не той, куда я когда-то летела поступать. А той, которой не было и быть не могло.

Я вдруг резко вспомнила себя, первокурсницу. Как я, ещё едва привыкшая к большому городу, в пальто и с термосом кофе, гуляла по утренней Москве — мимо широких проспектов и величественных сталинских высоток. Тогда мне казалось, что здания давят своей монументальностью, будто проверяют, достойна ли ты быть здесь. Я искренне восхищалась: этими стенами, парками, шумными перекрёстками, бронзовыми памятниками и ветром на набережной. Всё было огромным, важным, почти сакральным.

А теперь я ехала в столицу другого мира. В теле, не своём. С лицом, к которому привыкала. С тайной, которую никто не должен был знать.

И с Арчи рядом. Это, пожалуй, было самым странным из всего.

Он, кажется, тоже задремал, прижавшись плечом к стеклу, устав от бесконечных репетиций и заучивания лекционных терминов. На его лице — редкое спокойствие. Даже лёгкая улыбка. Как будто он наконец знал, чего хочет. Или просто не чувствовал тревоги так остро, как я.

Машина вильнула на повороте, и я вернулась в реальность.

Мы въезжали в академический квартал. Узкие улочки, высокие дома, резные фасады с гербами факультетов. Всё было строго, готично, сдержанно. У подножия одной башни стоял стеклянный павильон с витражами — здание приёмной для приглашённых магов.

— Приехали, — сказал водитель, глуша мотор.

Мы выбрались наружу, и холод снова укусил за щеки. Здания академии выглядели как храмовые комплексы — мрачные, возвышенные, вписанные в архитектуру города как обелиски власти. Внутри наверняка было тепло. Или хотя бы не так одиноко.