— Мы не можем больше рисковать, — говорил ректор, его голос был напряжённым. — Эти двое... слишком удобные. Слишком вовремя.

— Не забудьте, что нам нужна хотя бы неделя до полного слияния матрицы. После — хоть потоп.

— А переселенцы?

— Сегодняшняя партия уже очищена. Хранители знаний доставят её в Лабиринт.

Этого было достаточно.

Поздно ночью мы с Арчи сидели у камина в общем зале, где почти никто не появлялся. Я рассказала ему всё. Его весёлое лицо резко посерьёзнело, когда я произнесла слово Лабиринт .

— Велесград этим и знаменит, — тихо сказал он. — Они называют переселенцев «хранителями», потому что выкачивают из них магические структуры памяти. Целые архивы чувств и воспоминаний — вживую. Это варварство.

Я посмотрела на огонь, словно он мог дать ответ.

— Завтра идём в библиотеку. Если сможем попасть в архив, может, найдём что-то, что выведет нас на Лабиринт.

— А если нет? — спросила я.

— Тогда идём вслепую.

Мы легли спать в нашей комнате, на единственной кровати. И вдруг я поняла: никто из нас даже не предложил спать на диване.

Он просто лёг с краю, я — рядом. Спокойно, почти по привычке.

Я закрыла глаза и позволила себе расслабиться — в первый раз за этот день.

Рядом было тепло. Спокойно. И почему-то правильно.

Библиотека Академии Велесграда была произведением архитектурного упрямства и готической роскоши. Просторные залы, прорезанные стрельчатыми арками, уходили в полумрак и тишину. Высокие витражи окрашивали полы мозаичным светом, в котором можно было утонуть. Книги — тысячи, десятки тысяч — жили на огромных деревянных стеллажах, поднимающихся к самым сводам. Каждая полка снабжена простейшим механизмом вызова: один взмах рукой, и нужный том спускался на встроенной паромеханике.

Я провела ладонью по корешку пыльной энциклопедии: «Анатомия ментального следа. Часть III».

Арчи хмыкнул:

— Я бы хотел себе такую библиотеку. Только меньше. И с кофейным автоматом.

Мы посвятили целый день поиску информации. В первую очередь — упоминаний о переселенцах, об архивах памяти, магических хранилищах. Потом — карты Велесграда и его подземных уровней. Часть архивов была засекречена, но с небольшими фокусами и невинной улыбкой мы получили доступ и туда. В одном из древних манускриптов с засохшими краями, с трудом читаемом на архаичном языке, мы наконец нашли то, что искали.

Лабиринт Памяти.

Система ритуалов, древняя до абсурда. Предназначена для "съема глубинных воспоминаний", с возможностью последующего "сохранения эмоционального кода и магического следа".

Там же мелькало другое название:

Тень Богов — полуразрушенный храм, располагавшийся на юго-востоке от Велесграда. Последнее упоминание — более ста лет назад. После одного из "ритуалов слияния" доступ к нему был запрещён. Но...

Арчи выпрямился, провел пальцем по схеме.

— Здесь, смотри. Есть тоннель — технический путь от старого метро. Он ведёт почти до внешней стены комплекса. Если храм не снесли — можем туда добраться.

— А если снесли?

— Тогда хотя бы узнаем, что осталось.

Мы скопировали всё, что могли: схемы, символы, даже рисунки старых фресок. Сидели до глубокой ночи, почти не разговаривая. Бумаги, карты, амулеты, схемы — всё раскладывали, строили гипотезы, перечёркивали и снова строили.

На следующий день началась моя часть работы.

Я достала из кейса жучков — тонкие, почти невидимые механизмы. Арчи их называл «летающими ухами». Они действительно могли незаметно замирать в воздухе, крепиться к люстрам, карнизам, даже к поверхности мебели.

— Надеюсь, хоть один из них не решит застрять в ректорской бороде, — пробормотал Арчи, пока я настраивала частоту записи.

— Если что, скажем, что это магический паук. Или его знакомый.

Сначала мы запустили троих — в кабинет ректора, к его помощнику и в учительскую столовую. Потом ещё пятерых — по коридорам, на чердак, в лифтовую шахту. Каждое устройство было настроено на передачу и запись, с системой автостирания в случае поимки. Плюс маленькие усилители на заклинание обнаружения — чтобы слышать, если в помещении кто-то попытается сказать что-то важное.

— Мы что, теперь разведчики? — буркнул Арчи, глядя, как последний жучок ускользает за карниз.

— Шпионы. Очень усталые шпионы.

Он улыбнулся. Но на этот раз — не игриво. Улыбка была тихой, усталой, понимающей.

В этот вечер мы не разговаривали перед сном. Просто легли рядом. Каждый обдумывал своё. И хотя тревога шевелилась в груди, я знала: завтра мы будем ближе к разгадке.

Жучок, стоящий в углу ректорского кабинета, подал тихий сигнал. Я наклонилась ближе к приёмнику и активировала запись. Голоса были слегка приглушёнными, но понятными — и, главное, говорили они на русском.