— Ну как? Надеюсь, вы нескучно провели время? — спросила Бланш. Она пришла вместе с Полеттой, и обе смотрели на собеседников, обняв друг дружку за талию.

XXVI

Ивонна странная девочка. Всё время рассказывает какие-то нелепые сказки. Сюзанна не такая. Гораздо более замкнутая. Воображение у неё работает совсем иначе. Вокруг Ивонны сразу же образуется фантастический мир. Благодаря этому она может по-своему объяснить любые неприятные обстоятельства, — например, то, что госпожа Пейерон пригласила её на каникулы из милости и даёт ей это почувствовать. У родных Ивонны нет ни гроша. Отец умер, мать работает. Ивонна и Сюзанна одноклассницы и задушевные подруги. Но как, оказывается, могут ненавидеть друг друга даже подруги. У мальчиков этого не бывает.

Но стоит Ивонне крикнуть: «Уах! Уах!» — всё улаживается: появляются всякие волшебные травы, талисманы в виде брючных пуговиц, заколдованные ножницы… И как только примешь правила игры, всё остальное позабыто. Ты в плену у людоедов — и что только ждёт тебя, если до заката солнца ты не сосчитаешь все до единой песчинки в куче песка за курятником… Все песчинки до единой, и всё кончить надо, прежде чем солнце наденет свой ночной колпак и ляжет спать…

— С каких это пор солнце носит колпак?

— Днём не носит, а только когда ложится…

— …а если, значит, не сосчитаешь песчинки и притом без дураков — все до единой, тогда тебе конец: людоеды сожрут под соусом…

А знаете, какой соус готовят людоеды? Всего, всего туда суют — прованское масло и уксус, конечно, а вдобавок прокеросиненную говядину, зёрна от чёток, поросёнка, разрезанного живьём на кусочки, слёзы булочницы… Да, да, именно булочницы. И стараются, чтобы от соуса делалась отрыжка. Это самое главное, чтобы делалась отрыжка.

Ивонна побежала куда быстрее Сюзанны. Паскаль вместе с ней удирает от Сюзанны. Сзади, не спеша, идут папа и госпожа Пейерон, слышны их голоса. Но вот Ивонна одна в поле со своим принцем.

— Ивонна, почему ты зовёшь меня «мой принц»?

— Да так. Ведь в сказках всегда любят принцев… У нас дома так бедно. Подари мне дворец!

И тут же Ивонна начинает описывать этот дворец. Дворец очень забавный, весь из зеркал, — можно без конца показывать самой себе нос и строить рожи. И никак не отличишь, где зеркала, а где пустое место. Говоришь с кем-нибудь, поворачиваешься вправо, — хлоп! А этот самый человек находится слева!

— Ты мне поиграешь на пианино, Ивонна?

— Во дворце? Да ведь там свою левую руку примешь за правую ногу. Ты же понимаешь…

— Нет, не притворяйся, не надо мне «уах-уах». Ты в самом деле поиграй, как в прошлый раз…

Ивонна улыбнулась. Как приятно, что она умеет играть, — всё-таки перевес над Сюзанной.

— Ой, — воскликнула она, — погляди, какой хорошенький цветочек!

И вот Ивонна уже здоровается с цветком, делает ему реверанс. Маленький, белый цветочек, притаившийся в пшеничном поле.

— Как это любезно с вашей стороны, мадам Повилика, что вы так хороши. Я расскажу про вас королевичу…

— Это вьюнок, — поправляет Паскаль.

Ивонна даже покраснела от злости. Вьюнок? Скажите, пожалуйста.

— Нет, не вьюнок, а волюбилис, — отчеканивает она.

Паскаль пробует оправдаться:

— Ну, послушай, — самый обыкновенный вьюнок.

Лучше бы ему помолчать, а то дело обернётся плохо.

— А я хочу, чтобы он назывался волюбилис.

Ну, если ей так больше нравится, пусть… Но про себя Паскаль твердит: «Вьюнок, вьюнок, вьюнок…» И в наказание Ивонне он нарочно мешкает для того, чтобы Сюзанна успела их догнать. Сюзанна вне себя от возмущения.

— Чего это ради вы бежите как сумасшедшие? Мама и мосье Меркадье никак за вами не поспевают.

Сюзанна действительно вне себя, она сердито озирается, натягивает свои чулки, кусает губы.

— Ну что же, что не поспевают? Ведь они не заблудятся.

— Нет, конечно, не заблудятся, но могут опоздать к завтраку, а это невежливо перед твоей мамой.

— Перед моей мамой? Во-первых, оставь мою маму в покое, а во-вторых, разве она не могла пойти прогуляться, как все люди? Сама виновата, зачем она лентяйничает.

— Паскаль! — делает замечание Ивонна. — Что за разговор? Как будто ты стал биск-баск?

— Это ещё кто биск-баск?

— Это уах-уах, только мужского рода, вот кто это…

И назревающая ссора рассеялась благодаря чудодейственному «уах-уах»! Ивонна делается такой милой, что даже рвёт цветы для Сюзанны и, протягивая ей букет, говорит:

— На, возьми… Вот тебе вьюнки!

Сюзанна удивлена:

— Ведь это ромашки. Почему ты их называешь вьюнками?

Ивонна передёргивает плечиками.