– Вы здесь недавно, - заметила женщина, сидевшая слева. Как будто всё время только и ждала Сергея.

– Не знаю. Здесь нет времени, - ответил, почти огрызнулся, он.

– Но вижу, что вы ещё не бывали в многоэтажках. После них люди спокойней.

– Каких многоэтажках?
– не понял Сергей.

Женщина встала, сделала несколько шагов вдоль ряда стульев и подошла к окну. Сергей так и не понял: было ли оно там уже раньше или появилось внезапно. Не получалось и вспомнить, не проходил ли он уже мимо других окон.

– Здесь не только время, всё - неправильное!
– вырвалось у него.

– Другое, - поправила его женщина.
– Смотрите же, вон они - многоэтажки.

Сергей подошёл к ней и выглянул из окна. На сером голом пустыре стояли бесчисленные ряды серых небоскрёбов.

"Все люди здесь - мертвецы, а это: дома-мертвецы", - подумал Сергей.

– Выглядят нежилыми, - сказал он.

– В них и не живут. В них ждут, если приходится ждать долго, - объяснила женщина.

– Что значит "долго" в месте без времени?
– спросил Сергей. Потом добавил неуверенно: - Может, мне туда надо?

Женщина пожала плечами.

– Если будет надо, вам сообщат.

– Как?

– Вы поймёте. Как вы умерли?
– внезапно сменила она тему.

Сергей поморщился, мысль о собственной смерти казалась неправильной и чуждой.

– Не помню, - ответил он.

– А вот я умерла преинтересно, - заявила женщина оживлённо, словно рассказывая, как провела выходные.
– Это случилось во время последней экспедиции. Мы с ребятами - моими студентами, разбили палатки в степи. В тот раз без особой цели, просто возможность для молодёжи поупражняться в изучении пород и минералов. Да и почувствовать на своей коже походную атмосферу. Дети сейчас чувствительные, избалованные. То что нам романтика - костёр, палатка, тушёнка, им скучно и невкусно. Видели бы вы несчастные морды этих горе-студентов, когда те узнали, что в степи нет сети.

Вот они все и побежали с моим коллегой в посёлок за припасами. С редкостным единодушием, чтобы "помочь нести", значит. А в глазах голодный огонь: "Интернет!" Я покивала, конечно, серьёзно, хотя было ужасно смешно. Если в посёлке сеть и была, то такая...
– женщина пренебрежительно махнула рукой.
– Но я всегда за движение, поход туда-сюда, да с нагрузкой - это то, что молодёжи нужно, меньше сил на дурь всякую останется.

Она замолчала, задумалась о чём-то.

– Вот я не знаю: спас им тот поход жизнь, или те прилетели, увидев, что свидетелей, считай, нет?

Женщина снова замолчала. Сергею было не очень интересно, вопрос он задал больше из вежливости:

– И что было дальше?

– Дальше... Я занялась костром, хотела вскипятить воду для крупы. Ясное дело, это задание дежурных, но не поднялась рука оставить их в лагере. Вдруг... Я не смотрела вверх, не знаю, можно ли было бы заметить их приближение... Для меня они появились внезапно - огни в небе, да такие яркие, что я почти ослепла и тут же уставилась на землю, а она пошла пузырями, как кипящая вода. Тут-то я и поняла, что свет тех огней не только яркий, но и горячий... очень горячий! Палатки вспыхнули и обгорели вмиг как салфетки, поплыли скалы, земля кипела...

– А вы?..
– вырвалось у Сергея.

– И я... Больно было недолго.

– А потом?

– А потом я здесь оказалась. Что там дальше было - не знаю. И что вообще произошло - тоже не знаю.

Кто-то подошёл сзади и попытался протиснуться к окну. Сергей отпрянул, он терпеть не мог, когда так беспардонно вторгались в личное пространство.

Наглецом оказался немолодой стриженный под машинку мужчина в светлой бесформенной пижаме и шлёпках на босу ногу.

И не думая извиняться, он спросил:

– А лес видно?

– Лес?
– удивилась женщина, отходя от окна.
– Нет, не видела.

– А я так хочу назад в лес, - вздохнул мужчина. Он отвернулся от окна.
– Я Славик Лёгкий, - представился он неожиданно. И я живу в волшебном лесу.

Сергей и женщина обменялись удивлённым взглядом, а Славик продолжил:

– Большую часть дня я провожу на белой поляне, там живут мои самые лучшие друзья: синие и пушистые. Их шесть... нет - двадцать... нет...
– Славик начал загибать пальцы и беззвучно шевеля губами считать. Он несколько раз сбивался и начинал сначала, а потом махнул рукой.

– В общем - неважно. Разве нужно считать друзей? Иногда я гуляю по чаще. Там много красивого и интересного, но надо быть и осторожным. Косая кусается. Шаста кричит. А тот, что с бородой - плюётся. С синими-пушистыми веселей. А вечером я выхожу из леса. Там ждут серьёзные в белых халатах. Белый - вообще ужасно серьёзный, не то что синий. Серьёзные спрашивают, слушают и кивают. Потом говорят: "Ты же знаешь, это не больно" и колют. А я отлично помню, что это больно, но терплю, потому что потом снова можно вернуться в лес. Только однажды я вышел из леса и оказался здесь. Нет серьёзных, нет укола, нет леса...
– Губы Славика задрожали, по бледному лицу потекли слёзы.