И в этой бочке у меня годами жили рыбки и маленькие рачки. Рачки были из забракованных по размеру и подаренных мне рыбаками за полной ненадобностью из-за непригодности в пищу. Рыбки – те попадали из озера в ведро с водой, которой собирались мыть машину. Я их за-чёрпывала из ведёрка стеклянной банкой и, трепетно прижимая банку к груди, чтобы вода не расплескалась на заднее сиденье, везла домой и выпускала в бочку.

Вы скажете: что тут особенного? Рыбки живут дома в аквариуме хоть сто лет!

Да только бочка стояла в саду, а не в доме. А климат в годы моего да-лёкого-предалёкого детства, как я уже говорила, был совсем другим. Зимой были морозы. До тридцати. Вода в бочке замерзала до самого дна и превращалась в огромную, слегка выглядывавшую наружу ледяную глыбу.

И я всегда думала: а как же там рыбки?

А рыбкам было хоть бы что.

Весной лёд таял, и рыбки оживали.

Эти рыбки и маленькие рачки сохранялись во льду не просто живыми – они сохраняли все свои навыки, разум, какой там он у них есть, и сохраняли память о том, как жить в бочке. Когда я, забравшись на чурбак, стоявший у её основания, наклонялась к воде, они тотчас выплывали из глубины и хватали белые крошки, которые я им бросала, а рачки, наоборот, поскорей прятались от меня в темноту, зарываясь в дубовые листья на дне бочки.

Меня это, конечно, очень удивляло. Ведь даже ребёнок знает, что птица на сильном морозе, превратившись на лету в ледышку и упав на землю, больше уже не оживёт. Так же, как и человек. В отличие от рыб и раков, мы не можем существовать без тепла. Вне тепла. На то мы и теплокровные.

В отличие от прочих – холоднокровных вроде рыб и раков.

А чем мы ещё отличаемся от них?

Разумом. Тем, что у нас есть разум. Как у собак или кошек, они тоже теплокровные.

Следовательно, и разум, и память, и сама жизнь у нас устроены по-другому. Не так, как у странных существ, которые могут замерзать и оттаивать.

А как? Как устроена наша память?

Сложно. Но ещё и так, что ей необходимо тепло.

Об этом я не уставала думать всё детство и всю юность… Потому что, если что-нибудь в нас закладывается в самом раннем-прераннем детстве, это остаётся в нас на всю жизнь. В человеке живут самые страшные и агрессивные комплексы, если ребёнок был чем-то напуган. Или обижен, или, наоборот, в нём с самого детства – только восторг и любовь к чему-то, чем он был восхищён. Например, любовь к своей маме, остающаяся с нами всю жизнь. Или интерес к тому, что заинтересовало в самом раннем возрасте. Это будет сидеть в твоей памяти и не покинет тебя всю жизнь. Это будет, как нарывающий палец, о котором невозможно забыть, если он нарывает… и не думать о нём нельзя! А если с возрастом не исчезают возникшие в детстве вопросы и есть ещё что-то такое, что думает с детства помимо тебя над этими вопросами, и ты не знаешь, как это помимо тебя самого происходит… Результат один и тот же! Ты не можешь не думать.

Вот и я думала обо всём этом, пока не окончила школу и на первом курсе мединститута написала статью об одном из возможных механизмов памяти у теплокровных.

Именно у теплокровных, в том числе у человека. И гипотезу не о рыбьей памяти, а памяти человеческой – нашей памяти, которая, как и мы сами, не может существовать без тепла. И где механизм сохранения информации – вовсе не такой, как у рыб! Механизм нашей памяти динамический, и он прекращается без притока тепла. Но механизм этот и не такой как у искусственного интеллекта, хотя и тот не работает без притока энергии – без электричества.

В общем, опять-таки: каковы мы сами, такова и наша память. И мы, и она исчезаем из этого мира без притока и генерации нами тепла…

А что такое тепло?

Это, как известно, всего лишь физическое явление. Тепло – это внутренняя энергия тела, пусть даже обусловленная кинетической энергией движущихся атомов, но данная нам в ощущениях как некое «тепловое поле». Электрическое поле можно определить как пространство, в пределах которого существуют или проявляются электрические явления. Магнитное поле – как пространство, характеризующееся проявлениями магнетизма.

А с точки зрения простого наблюдателя, «тепло» тоже можно определить как «поле», то есть пространство, где его внутренняя энергия проявляется тепловыми явлениями. А с другой стороны, чисто научной, тепло – это излучение электромагнитных волн, в основном инфракрасного спектра.

Поэтому, даже не по аналогии с электроном, а по аналогии с нашим восприятием двойственной природы электрона, который в представлении физики тоже – то волна, то частица (и даже ещё сложнее – и частица, и волна одновременно), мы можем сказать, что и память наша существует в такой двоякой форме. В виде дающего нам жизнь тепла и в виде инфракрасных волн. Разумеется, не просто волн, а таких, которые несут информацию… А точнее – колебаний инфракрасного излучения, промодулированных несущими информацию электрическими импульсами, идущими от органов чувств сначала в кору головного мозга, где происходит их первичная запись. А потом «волны памяти» циркулируют по замкнутому кругу в структурах нашего мозга.

Циркулируют, пока мы живы, пока в нас генерируются и циркулируют тепловые волны… И из этого вечного движения нашей памяти возникает и наше сознание…

Сознание?

И где же оно? Как понять, что такое сознание?

По аналогии с тем, что такое движение.

А движение возникает только тогда, когда есть чему двигаться.

Иногда мы легко можем определить «что двигается». К примеру, наши руки-ноги. Это несложно. А что такое движение? Как ЕГО определить – сказать не так просто. И даже невозможно. В применении к нам самим позволительно будет сказать: «движение – это жизнь».