– Галицкий Александр Николаевич.

– Забыли добавить «князь».
– Вновь располагающая улыбка на лице.

– Князь, спорить не буду. Информация от Заварзина?

– Да, от Николая Сергеевича Заварзина, Вашего отца. Он передал мне Ваш контакт, но, как понимаете, сам я связаться с Вами не имел возможности. Пришлось долгое время ждать. Люди, кто присматривал за этим домом, на время войны отбыли в боевые подразделения, а тут…

– Простите, что перебил. А тут как гром с ясного неба я. Пришёл весь из себя такой красивый. Перестрелял взвод американской морской пехоты, а под занавес угробил чуть ли не всё командование НАТО. Эпическое явление, не находите? С такими спецэффектами кажется, даже сам Господь Бог на землю не сходил.

Хохот. Даже слёзы на глазах. Нормальная реакция. Прощупал внутренне состояние. Ровное. Любопытство. Злобы и агрессии нет. Радость доминирует, что наконец-то встретил нужного человека. Неплохо, но это только эмоциональный уровень, в голову ему мне не забраться, не осилил нужной науки. Ничего, со временем научусь и этому.

– И какая у Вас во мне заинтересованность, Геннадий Юрьевич? Что надо Вам и что можете предложить мне? Пустые разговоры, простите, меня не интересуют. Как говорят на Западе, время деньги.

– Приятно иметь дело с адекватным человеком. Мы приготовили как одну часть, что надо нам, так и вторую, что можем предложить Вам. Сейчас о делах говорить не будем, поэтому возьмите документы с собой и посмотрите в спокойной обстановке.

– Меня это более чем устраивает. Только сразу скажу – всё, что связано с ядерным и химическим оружием, а также наркотиками, проходит мимо. Ни в виде готовых изделий ни документация о подобном. Не удивляйтесь и не обижайтесь, но я имею собственные принципы и придерживаюсь нелюбимых во многих странах слов «благородство» и «порядочность».

Мужчина улыбнулся и пальцем пару раз ткнул в папку.

– Здесь ничего подобного нет. Сами сможете убедиться.

– Хорошо. В таком случае позвольте Вас проводить, а я отправлюсь домой. И не надо говорить, что знаете, как мой отец ходил между мирами. Я не он и Вам в дальнейшем следует это учитывать. Простите, два вопроса. Я ещё не до конца разобрался с делами отца и будет некрасиво, если со временем выяснится, что Вы сейчас сказали мне неправду. Вы по поставкам задолжали отцу? Подумайте, прежде чем отвечать.

– Нет. Ни он нам, ни мы ему.

– Это радует. Второй вопрос. Кому принадлежит эта квартира?

– Государству. Хотя можете считать её своей. Ремонт здесь сделают в самое ближайшее время. Думаю, через неделю основное будет закончено. В любой момент можете сюда прийти и чувствовать себя как дома.

– Как дома? – я улыбнулся.
– Зная, что фактически на пустом месте заимел лютого врага?

– Александр Николаевич, на этот счёт не беспокойтесь. При появлении современного электронного оборудования многое в нашей жизни кардинально изменилось. Хотите, приведу наглядный пример? Тот человек, который Вас… кто был в машине, уже арестован и его сейчас его везут на допрос. Не в Москву, где у него есть коллеги и покровители, а на Литейный, в управление ФСБ. Этот человек при стремлении добраться до Вас первым, нарушил много законов. Его охранников… вскоре тоже освободят от занимаемой работы. Они оказались профессионально непригодны, к тому же действовали… ладно, не будем вдаваться в детали. И ещё. Ваши слова понравились руководству страны. Меня просили передать Вам за это особую благодарность. Думаю, завтра Вас покажут по всем каналам. А что, Вы против? Картинка очень удачная – люди вокруг, с кем сражались бок о бок, как Вы выразились, награждённые медалями и орденами за свои подвиги и Вы, с орденом Александра Невского на груди. Орденом, которым награждаются офицеры за выдающиеся заслуги. У Вас, между прочим, номер награды символический – тысяча пятьсот первый. Один из трёх орденоносцев, кто ныне жив.

– Могу лишь ещё раз поблагодарить руководство за столь высокую награду и повторить «Во Славу России».

– Во славу?– мужчина на секунду задумался, смакуя слово. – А так даже правильнее. Спасибо.

Проводив мужчину и закрыв за ним дверь, вернулся в кабинет и открыл сейф. Вчера напрочь о нём забыл. Толстая пачка бумажных денег. Блин, один в один те, что были в моём мире. Бумажный столик, в котором царские червонцы. Неплохо. Шкатулка с драгоценностями, но почему ни на столе, ни в сейфе нет письма отца? Что забыл оставить, не поверю. Или это специально сделано? Может в этом отражении письмо могли прочесть посторонние? Это ближе к истине. Ну и ладно. Сейф снова закрыт. Чёрт, а как связаться этим человеком, Травниковым?.. И всё же фамилия его мне ничего не даёт. Одна из миллионов таких же безликих.

А мир этот, как мне кажется, находится совсем рядом с моим. Тем, где родился и вырос. Слишком многое похоже. Есть маркеры, что указывают на расположение отражений относительно друг друга. Здесь же если не соседние, между ними максимум два-три слоя… Остальное дома, а сейчас пора.

Книги в положение возврата и я дома…

Записал код отражения и, как был в полной броне, заполнил карточки. Всё, на сегодня приключения закончились. Подошёл к зеркалу и посмотрел себе на грудь, а потом отцепил орден и поднёс ближе к глазам. Старого образца. Как говорили раньше, «на винте». Такие, насколько помню, выдавали только в годы Великой Отечественной. Ни золота, ни бриллиантов, но рубиновый символ Красный Звезды… Это для меня ценнее всей современной мишуры... Между прочим, первая моя боевая награда. Здесь, не дома. Там, в пыльной квартире, в коробке на антресолях лежали два ордена и шесть медалей, из них ни одна не была юбилейной. Хотя чего вспоминать – всё это уже в прошлом, у меня новая жизнь и началась она совсем неплохо.

Достал из бара бутылку водки. Плеснул в бокал на треть и туда опустил орден. Перекрестил и выпил.

Смешно. Видимо шум в кабинете услышала Ольга. Постучала и вошла. Замерла в дверях, увидев у меня во рту орден. Сделала шаг вперёд. Рассмотрела, что было зажато в зубах и, покачав головой, вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Видел, как рот у неё открылся, что бы задать множество вопросов, но смогла пересилить себя, промолчала. Наверное, поняла, что интересоваться тем, что происходит в других мирах, для неё теперь некое табу. Надолго ли хватит выдержки, вот в чём вопрос, но сейчас мне совсем не хотелось говорить. Хотелось тишины и покоя. Хотел побыть один.