Инна, вероятно, еще спит.

Пойти взглянуть на нее одним глазком?

На цыпочках, с бьющимся сердцем, я прокрался к ее спальне и слегка приоткрыл дверь.

Инна стояла в халатике перед зеркалом, спиной ко мне, но, несомненно, заметила мое отражение.

Поколебавшись, я вошел в комнату.

– Добрый вечер... Вернее, доброй ночи... Я думал, вы проспите до утра.

– Я вообще мало сплю.
– Ее голос обрел привычную звонкость. Она наклонилась к зеркалу: - Боже, какая я страшная!

– Инна... Вы прекрасны... Вы изумительны... Но вот что я подумал...
– Мысли мои путались.
– Полагаю, вам следует немного развеяться. Перемените обстановку. Я достану любую путевку. Скажите только куда?

– Вадим Федорович...
– Она по-прежнему стояла спиной ко мне, не поворачивая даже головы.

– Никогда не называйте меня по отчеству. Просто Вадим, сделайте такую милость.

– Хорошо... Вадим, не считайте меня сентиментальной дурочкой, договорились?

Внутри у меня включилась помпа, разгоняя кровь мощными толчками.

Я выпалил:

– Инна, будьте моей женой!

Никакой реакции. Но хотя бы не рассмеялась - и то хорошо.

– Только не торопитесь отказать!
– в отчаянии взмолился я.
– Вы ни в чем не будете знать отказа. Я богатый человек, Инна. Очень богатый. Обещаю также ни в чем не ограничивать вашу свободу. Кроме того...

– Молчи!
– Она обращалась к моему отражению.

Краткий миг, а может, целую вечность в комнате стояла напряженная тишина.

Замерло движение планет.

Вдруг я понял, что халатика на ней уже нет. Нет ничего, кроме тонкой золотой цепочки на высокой шее. Но я не осмеливался поверить. Богатое воображение нередко рождает галлюцинации.

– Иди ко мне, - сказала она моему отражению.

И я устремился на зов.

...Подробности того, что произошло между нами в ту ночь, предназначены только для глубинных тайников моего сердца...

Когда я опомнился, за окнами занималась бледная заря. Горячие волны нежности и благодарности переполняли меня. Я нашел руку Инны и прижался к ней губами.

– Радость моя, теперь ты согласна стать моей женой? Теперь ты не откажешь?

– Женой...
– нараспев повторила она, будто испытывая это слово на прочность.
– Боюсь, милый, я не гожусь для этой роли. Готовить, стирать, убирать, бегать по магазинам? Это отвратительно!

– Нет-нет! На днях приедет Аннушка, жена Степана, они возьмут на себя все бытовые проблемы. А для городской квартиры тоже подыщем домработницу.

– Что же остается? Постель?

– Разве нам было плохо?

Она приподнялась на локте - тонкая, но удивительно сильная и гибкая.

– Если я тебе нужна только для постели, то нам лучше расстаться. Сразу.

– Но почему, почему?!

– Очень скоро это войдет в привычку и потеряет всю прелесть.

– Чего же ты хочешь?

– Обещай, что будешь делить со мной не только постель.

– Конечно!
– воскликнул я.
– Все, что у меня есть, - твое! С этой же секунды!

– Ты не так понял.
– Она провела пальчиком по моей щеке.
– Не имущество, нет. Я имею в виду твои дела, твои замыслы. Я хочу все знать о них. Не считай меня, пожалуйста, наивной девчонкой. Даже папа говорил, что у меня мертвая деловая хватка. Я хочу проверить себя. Хочу попробовать. Хочу иметь собственное дело. Хочу быть хозяйкой своей судьбы.
– Каждое ее "хочу" звучало все жарче и заставляло меня думать о другом.

Я пытался было привлечь ее к себе, но она уклонилась:

– Подожди, Вадик. Ты не ответил.

– Ты все получишь... Все... И все узнаешь... Она тут же прижалась ко мне.

– Ты такой доверчивый!

– Это плохо?

– Конечно! Вдруг на моем месте оказалась бы вымогательница? А ты бросаешься такими словами - бери все...

– На твоем месте не может оказаться никто другой.

– Тебе нужна сильная и умная жена, а не раскрашенная кукла.

– Сильная, умная и всегда желанная. Я ужасно рад, что нашел ее.

– Ты не ошибся, милый. Вот увидишь. И еще: пока мы вместе, я не буду тебе изменять. Но и ты обещай.

– Изменять тебе? Не враг же я собственному счастью! В тот день о делах мы более не говорили.

* * *

Свадьбу мы решили сыграть через год, о чем объявили ближайшему окружению незамедлительно.

Но прежде чем показаться с Инной на людях, я предпринял две акции.

Во-первых, сбагрил из города подручных Саныча, которые в ту судьбоносную ночь держали мою суженую под прицелами автоматов. Мне вовсе не улыбалось, что, увидев однажды нас с Инной на пару, они начнут строить разные домыслы.