И прежде чем я успеваю среагировать, его форма меняется. Теперь передо мной стою я сам. Идеальная копия, вплоть до шрама на щеке и усталого взгляда.

— Узнаешь? — спрашивает мой двойник.

— Где он? — спрашиваю — и голос звучит, как у него. Холоднее, чем ожидал.

— Сражается с другим мной, — отвечает Мимик с моим лицом. — Или, может быть, с другим тобой. Кто знает, кто из вас настоящий?

Он делает шаг ко мне, и я стреляю. Пуля проходит сквозь его плечо, оставляя рваную дыру, которая тут же затягивается. Никакой крови — только странная полупрозрачная субстанция.

— Нельзя убить то, что уже умирало много раз, — произносит Мимик, продолжая приближаться.

Отступаю, продолжая стрелять. Пули замедляют его, но не останавливают. Удары словно проходят сквозь густой гель.

В последний момент, когда магазин пустеет, активирую "Замедление". Мир растягивается, движения Мимика становятся медленными, предсказуемыми. Уклоняюсь от его атаки и бью в ответ — кулаком прямо в лицо.

Я бью Мимика по лицу. Но не по его — по своему. Его кожа мягче, чем должна быть. Под ней — жидкость, не кровь. Рука проходит, как через гель. Он улыбается — моей улыбкой.

— У тебя слабый удар, Алекс, — говорит он. — Или это я просто прочувствовал его раньше.

"Замедление" заканчивается, время возвращается к нормальному потоку. Мимик атакует с нечеловеческой скоростью. Уклоняюсь, но не полностью — его рука цепляет мою. Хватка железная, нечеловеческая. Что-то хрустит внутри — и только потом приходит боль.

Меня отбрасывает к стене. Левая рука висит безжизненно, каждое движение отдаётся вспышкой агонии. Скарн (настоящий?) кидается на защиту, его эфирное пламя оставляет в воздухе светящиеся дуги.

Кровь стекает по моим пальцам, капая на пол. Каким-то образом боль проясняет разум, заземляет в реальности. Здесь и сейчас. В этом искажённом мире физическая боль — единственное, в чём я уверен.

Отступаю к распределительному щиту. Металлические панели с предупреждающими знаками "Высокое напряжение". Мимик надвигается, его форма становится нестабильной от ярости.

— Смотри под ноги, — шепчу я.

Сломанной рукой дотягиваюсь до рычага аварийного сброса охлаждающей жидкости. Пол мгновенно заливает голубоватая жидкость, которая соприкасается с оголёнными проводами из разбитой панели.

Скарн успевает оттолкнуть меня в последний момент. Разряд проходит через жидкость, ударяя в Мимика. Его форма начинает колебаться, распадаться на составляющие.

Медальон пульсирует сильнее. Ткань плавится. Жар выжигает "?" на коже. Боль пронзительная, концентрированная, но его жар уже не просто ощущается — он овладевает каждым нервом, подключая сознание к чему-то большему.

Кровь из разбитой брови заливает глаза. Вытираю её рукавом, размазывая по лицу. Каждое движение отдаётся вспышками боли, но эта физическая реальность — единственная опора в мире, где всё остальное может быть иллюзией.

— Откуда ты знаешь, что это настоящий Скарн? — спрашивает Мимик, выглядящий точно как Скарн. — Что он действительно тот, кем себя называет?

— Я — он, и ты это знаешь, — произносит другой Скарн, сжимая кулаки.

Смотрю на обоих. Одинаковые шрамы. Одинаковые глаза. Одинаковая боль.

— Нет, — говорю, наконец. — Он помнил Её. Не просто знал, а помнил. По-настоящему. Ты — просто эхо данных.

???????

// Визуальная проекция [?.1.SKT-09]

[ЭСКИЗ]: "Реактивация связи"

[ИСТОЧНИК]: [Архивная синхронизация / Эмо-резонанс]

[СТАТУС]: Зафиксированный эхо-след

В этот момент происходит что-то необычное. Медальон вспыхивает ослепительным светом, и на долю секунды я вижу её — Еву — стоящую между нами. Не физически, а как эфирный отголосок, проекцию из глубин памяти.

[?.ECHO]: Помни. Не копию. Не форму. А тепло. А чувство.

Её голос отражается не в ушах, а прямо в сознании. Медальон пульсирует в такт словам, и я понимаю: это не технология. Это связь, которую не повторить механическим копированием.

Волна энергии исходит от медальона, дестабилизируя Мимика. Его форма начинает распадаться, искажаться, мерцать между разными обликами.

Скарн создает вокруг нас защитную сферу из эфирного пламени, изолируя от искажающейся реальности.

Мимик искажается, его форма начинает распадаться на фрагменты, которые сливаются и разделяются в хаотическом танце.