— Лаборатория Осколков, — объясняет Скарн. — Первые эксперименты по интеграции человеческого сознания с ?.E.F.I.R.

Подхожу к одной из немногих уцелевших капсул. Внутри — существо, лишь отдаленно напоминающее человека. Тело трансформировано, кожа покрыта узорами, похожими на микросхемы. Глаза открыты, но безжизненны.

— Что с ними случилось? — спрашиваю, не отрывая взгляда от существа в капсуле.

— Фрагментация сознания, — Скарн качает головой. — Пытались интегрироваться слишком быстро. Без правильного... интерфейса.

Нахожу рабочую консоль. Архивные данные еще доступны. Активирую её.

Проект 'Первичная Ева' — итерация 37.Объединение эфирных полей с человеческим сознанием.Цель: создание гибридного разума, способного существовать в обеих реальностях.Текущий статус: Неудовлетворительно. Субъекты не сохраняют целостность личности.

— Первичная Ева? — переспрашиваю. — Я думал, проект назывался просто "Ева".

Скарн приближается, его взгляд внимательно изучает консоль.

— "Первичная Ева" была изначальным проектом, — объясняет он, потирая один из шрамов. — Задолго до появления доктора Лазарь. Проект назвали в честь библейской Евы — первой женщины, символа нового начала человечества.

— А Ева Лазарь... просто совпадение имени? — спрашиваю я, ощущая, что это не так.

Скарн горько усмехается:

— Совпадений не бывает, Северов. Когда она пришла в проект, многие восприняли это как знак. А потом, когда она стала первым успешным субъектом интеграции... имя проекта приобрело двойной смысл. "Ева" — уже не просто отсылка к библии, а память о женщине, открывшей дверь между мирами.

Просматриваю дальше. Фрагменты научных отчетов, диаграммы, схемы человеческого мозга с имплантами ранней серии. И среди всего этого — фотография. Женщина с серьезным взглядом и светлыми волосами. Доктор Ева Лазарь, научный руководитель.

[ЭХО-ПАМЯТЬ]: "Эфир выбирает носителя, Алекс. Не мы его. Мы только создаем условия для этого выбора."

Подхожу к дальней стене, где находится изолированная камера с особой защитой. Она запечатана дополнительным слоем энергетического поля, пульсирующего глубоким синим светом.

— Что здесь? — спрашиваю, указывая на камеру.

Скарн напрягается, его эфирное пламя становится нестабильным.

— Ячейка X-?, — отвечает он тихо. — Архивное хранилище. Для... особо ценных прототипов.

Медальон на моей груди начинает пульсировать сильнее, когда я приближаюсь к камере. TM-7 выдает предупреждение:

[ИМПЛ/TM-7]: Обнаружен подавленный источник

[ИМПЛ/TM-7]: Сигнатура: нестабильна / подавлена / ожидает

Скарн бросает на меня странный взгляд. Что-то в его поведении меняется — напряжение, нетерпение.

— Пойдем дальше, — говорит он. — Есть кое-что, что ты должен увидеть.

Он ведет меня через лабиринт коридоров к еще одному куполообразному залу. Этот гораздо больше предыдущего. В его центре — колоссальная структура, напоминающая дерево из кристаллов и металла. Ветви этого "дерева" простираются к потолку, каждая содержит тысячи мельчайших световых точек.

— Дерево Связей, — благоговейно произносит Скарн. — Величайшее достижение проекта "Первичная Ева". И величайшая его ошибка.

Приближаюсь к структуре. Воздух вокруг меня начинает вибрировать, словно тонкая мембрана между реальностями. Звенит, как тончайшее стекло.

[ИМПЛ/TM-7]: Внимание: эфирная активность растет

[ИМПЛ/TM-7]: Что-то пробуждается

Скарн прикасается к основанию Дерева Связей. Сеть кристаллических ветвей начинает светиться ярче.

— Это архив сознаний, — говорит он. — Каждый кристалл содержит фрагмент чьего-то разума. Первые исследователи... подопытные... волонтеры... все они здесь. Их память. Их чувства. Их суть.

Он поворачивается ко мне:

— Ты был здесь, Северов. Давно. До того, как стал тем, кто сейчас.

— Я работал в проекте? — спрашиваю, хотя уже знаю ответ.

— Не просто работал, — его голос меняется, становится горьким. — Ты его возглавлял. После того, как Ева... стала чем-то большим.

Повисает тишина. Дерево Связей пульсирует, волны света пробегают по его ветвям, словно биение сердца.

— Расскажи мне всё, — требую я. — О проекте. О Еве. Обо мне.

Скарн вздыхает. Его эфирное пламя успокаивается, принимая более стабильную форму.