— И кто же это? — изменившимся тоном спросил Пожарский.

— Я предпочёл бы сообщить вам имя при встрече, — ответил я.

— Хорошо, приезжайте, — согласился князь Пожарский. — Охрана встретит вас у ворот и проводит ко мне.

— Это не самый подходящий вариант, — возразил я. — Дело в том, что человек, который хочет помешать Севе участвовать в конкурсе, довольно близок вашей семье. Если Сева узнает, зачем мы с вами встречались, это может его расстроить.

— А он ещё не знает? — помолчав, спросил князь Пожарский.

— Пока нет, — ответил я.

— Что ж, хорошо, — сказал князь Пожарский. — Слушайте внимательно, Александр Васильевич. Задняя сторона моего сада выходит к Мутной речке. Там в ограде есть калитка. Возле этой калитки вас будет ждать мой слуга. Он проведёт вас ко мне.

— Буду через полчаса, — сказал я, посмотрев на часы.

Я подмигнул Кузьме Петровичу, который с напряжением ждал, чем закончится мой разговор с князем.

— Его сиятельство согласился встретиться со мной. Возможно, по итогам нашего разговора он вас уволит. Так что готовьтесь собирать вещи.

— Плевать мне на это, — буркнул старый артефактор. — Никогда в жизни подлостями не занимался. И на старости лет не займусь.

— Вы большой молодец, Кузьма Петрович, — улыбнулся я. — Если вам будет трудно ужиться с князем Пожарским, все мастерские нашего рода открыты для вас. Об этом я позабочусь, обещаю.

Подбодрив таким образом старого артефактора, я вызвал извозчика и ровно через полчаса уже стоял на берегу Мутной речки возле ограды княжеского сада.

Речку прозвали Мутной не из-за грязной воды — просто у неё было илистое дно и низкие топкие берега. Никто не позаботился о том, чтобы устроить здесь набережные. Покатые склоны просто заросли травой.

Вдоль всего берега тянулась кованая ограда имения князей Пожарских. Сразу за оградой густо росли черёмуха и боярышник. Из-за этих раскидистых зарослей княжеский дом был совершенно не виден с берега.

На противоположном берегу стояли одноэтажные домики, крытые черепицей. От каждого домика к реке тянулась тропинка. Тропинки заканчивались деревянными мостиками.

На одном из мостиков сидел мальчишка с удочкой, опустив босые ноги в воду. Клевало у него бойко — прямо на моих глазах мальчишка вытащил окуня величиной с ладонь, не меньше.

Я счёл, что это хороший знак, и отправился вдоль ограды искать калитку, про которую говорил князь Пожарский.

Калитка отыскалась метрах в десяти от угла ограды. К стальным прутьям был привинчен отлитый из чугуна знак пламени — символ рода Пожарских. Чёрный чугун заметно порыжел от ржавчины, от этого пламя казалось более настоящим.

Возле калитки дожидался слуга. Увидев меня, он приоткрыл калитку — она чуть слышно скрипнула петлями. Движением руки слуга пригласил меня в сад.

Здесь никто не подстригал кусты. Гибкие ветви нависали прямо над узкой тропинкой. Мне приходилось отодвигать их рукой. К щеке прилипла тонкая паутинка — первый предвестник осени.

Затем справа потянулся густой малинник. Среди резных листьев, словно капли крови, краснели спелые ягоды.

Тропинка привела нас к небольшой беседке, которая была надёжно скрыта в глубине княжеского сада. Судя по размерам, эта беседка служила не для приёма гостей, а для того, чтобы можно было иногда отдыхать в одиночестве.

В беседке, сидя за деревянным столом, меня ожидал князь Пожарский.

— Его сиятельство граф Воронцов к вашему сиятельству, — доложил слуга.

— Хорошо, Фёдор, иди, — князь Пожарский кивком отпустил слугу, а я вошёл в беседку.

У князя Пожарского были светлые, чуть обвисшие усы и тяжёлый взгляд. Когда я вошёл в беседку, князь грозно посмотрел на меня. На меня это совершенно не подействовало.

Я видел князя Пожарского пару раз ещё в лицейские времена. Он приезжал к сыну. Сейчас на столе перед князем стояла бутылка с напитком цвета тёмного янтаря и два бокала.

Я в очередной раз подумал, что все представители рода Пожарских чем-то похожи друг на друга. По крайней мере, важные дела они предпочитают обсуждать в одинаковой обстановке.

Князь Пожарский несколько секунд смотрел на меня, затем убедился, что я не собираюсь отводить взгляд, и едва заметно кивнул.

— Присаживайтесь, Александр Васильевич.

Я сел напротив князя, и Пожарский наполнил бокалы.

— Это из моих личных погребов.

Я отказался вежливым кивком. Князь пожал плечами и сделал глоток.

— Так о чём вы хотели со мной поговорить? — спросил он.

— Думаю, вам не нужно мешать Севе участвовать в конкурсе, — прямо сказал я.

— Это Кузьма вам разболтал? — нахмурился Пожарский.